Покоренный "атаман" - страница 5

Мария привела излюбленную фразу защитников абстракционистов. Но разве он хотел принять их точку зрения? Он был обезоружен окончательно и не видел теперь выхода из нелегкого положения. Хотел одного: побыстрее кончить неравную дуэль.

— Как хотите, а мне нравятся смельчаки в искусстве.

— Смельчаки мне тоже по душе. И те, кто стремится к абстракциям, символам.

Чем дальше подвигается ум человека, тем богаче мир образов в искусстве, глубже, ярче аллегории. Достаточно штриха, намека — и ум уж рисует картину, перед мысленным взором готово полотно, частицы сливаются в целое. Все так. Но в природе существует и другой закон: всякое явление порождает антиявление. Едва искусство, нащупав дорогу, вышло на нее, как тотчас появились попутчики. Они кричат: абстракции и только абстракции!.. Взмах ослиного хвоста — картина!.. Консервная банка на полотне — шедевр изобразительного искусства!.. Вот что опасно и может погубить искусство. А между тем попутчики тоже не прочь позлословить насчет копиизма и натурализма.

Маша замолчала. Молчал и Андрей. И чтобы как–то сгладить неловкость наступившей тишины, Мария сказала:

— А вы, я вижу, увлекаетесь модным искусством? Впрочем, я не любопытна, не открывайте мне своих увлечений.

Она встала, стряхнула песок, направилась к воде. Андрей тоже поднялся. Спор оставил у него ощущение какой–то неловкости, сожаления, недовольства.

Андрей не хотел бы, чтобы Мария подумала превратно о его взглядах на искусство. Самарин побывал во многих картинных залах на Западе. Мазня «попутчиков» вызывала и у него протест, и он хотел сказать об этом, но не сумел или не успел — теперь же неудобно возобновлять разговор. «Ах, как все это нехорошо вышло!..»

Василек увлекся игрой, перестал замечать дядю Андрея. Мария стояла на берегу.

— Вы не поплывете далеко? — спросила она, когда Андрей подошел к ней совсем близко.

— Нет, — ответил он машинально.

— Будьте добры, посмотрите за Васильком, а я поплыву туда, за бакен.

Она плыла легко, не выбрасывая из воды рук; ее вытянутое тело, точно невесомое, скользило у самой поверхности воды.

Через несколько минут Андрей мог видеть лишь голову Марии.

3

Ночью курортный городок прячется в зелени деревьев. Ряды кипарисов стоят на страже его покоя. Дружным строем взбежали они на склоны гор и остановились, не решаясь идти к вершинам, где под самыми звездами летит острый месяц.

На морском покатом берегу громоздятся тополя и клены. Электрические фонари зажгли купола деревьев; тысячи листочков дрожат и блещут, рассыпая свет.

Андрей поднимается с лавочки и идет в аллею, где должна появиться Мария. Сегодня она опять будет ночевать не в санатории, а в частном домике; в нем она сняла комнату для Василька.

Прошла неделя со дня первой встречи Андрея и Марии. Если бы Андрея спросили, влюбился ли он в Марию, он бы затруднился ответить.

За свои двадцать восемь лет Самарин не однажды томился жаждой встреч, терзался чувством нетерпения, но все прежнее отстранилось от него в эти дни. Он перебирал в памяти свои любовные истории и с радостью заключал, что любви он не знал, не испытывал и что только теперь, кажется, это чувство к нему явилось. Он вспоминал кем–то оброненную фразу: «Большинство людей проживает жизнь, не зная любви, но если она человеку является, то жизнь становится праздником». Прежде эти слова казались Андрею пустыми, теперь же он записал их на последнем листке своей карманной телефонной книжицы.

Прохаживаясь взад–вперед по затемненной аллее, Самарин незаметно для себя пошел в зеленую беседку, сел на скамеечку. Ждал Марию с людной аллеи, а она явилась из темноты: раздвинула ветки кустарника — Андрей вздрогнул от неожиданности.

— Что, испугались? А еще мужчина!.. — И тут же предложила: — Пойдемте купаться…

Ветра не было, но море штормило. Высвобождая энергию, полученную днем, оно катило на берег черные волны, разбивало их о дамбу или швыряло на песчаную отмель, грохоча прибрежной галькой, заливая пляжные постройки. Мария и Андрей сошли к косе, освещенной двумя фонарями — они висели у деревянного причала для небольших катеров. Мария бросила на песок плащ «болонью», завернула в него кофту и юбочку, а босоножки и сумку положила на крышу покосившегося грибка. Подошла к берегу — к тому месту, куда докатывались самые крупные волны. Выждала момент и бросилась к воде, стремясь забежать как можно дальше, навстречу новой волне.