Покойники тоже плачут - страница 23

— Не исключено, что я ее сегодня уже продам. Не понравилась.

— Чем такая машина может не понравиться?

— Коробка скоростей автоматическая, а для наших дорог лучше обычную иметь. Еще кое-что по мелочи… Но главное, — улыбнулся вдруг он, — мне другая машина больше понравилась.

— Против такого аргумента не поспоришь, — согласился Тенин.

Они свернули с главной дороги на второстепенную и вскоре въехали на территорию оптовой базы по торговле импортной обувью, о чем свидетельствовала яркая вывеска на входе. Огромный алюминиевый павильон занимал едва ли не гектар. Внутри него в просторном зале за стеклянными витринами стояли образцы товара, между которыми ходили покупатели. Половина из них были южане.

— Наши сапоги до витрин даже не доходят, — похвастался Сергей. — Расхватывают прямо с колес. Кстати, контейнер скоро подойдет. Пойдем, я тебя познакомлю с ребятами.

В бюро сидели два довольно молодых паренька, один за компьютером, другой за телефоном. Оба были в дорогих костюмах.

— Вот этот человек будет присутствовать при разгрузке контейнеров, — сказал им Сергей. — Знакомьтесь.

Ребята улыбнулись и, пожимая Юрию руку, назвали свои имена.

Когда они вышли на улицу и закурили, Сергей объяснил, что нужно будет делать.

— К нам из Испании регулярно приходят контейнеры с обувью. Почти все они приходят сюда. Здесь наши основные клиенты. В контейнере, запоминай, четыре тысячи пар женских сапог. Эти четыре тысячи пар упакованы в четыреста больших картонных коробок — по десять пар в каждой. И эти четыреста коробок точно, под завязку, входят в один сорокафутовый контейнер. Свободного места практически не остается. Теперь, в чем проблема. С недавнего времени в прибывающих контейнерах стало не хватать по нескольку коробок. Иногда. Когда по две, когда по десять. А по инвойсам все точно — четыре тысячи. Или там, в Испании, кто-то тырит, или по дороге, или здесь при разгрузке. Контейнеры идут опломбированные. Если на таможне вскрывают, то это видно по пломбе, составляется документ и так далее. И если таможенники пару коробок приберут, то они возьмут крайние. А бывало, что с краю все нормально, а в середине контейнера — пустоты. Наша задача — понять, где пропадают сапогу, на каком этапе. Каждая коробка с десятью парами минимум тысячу баксов стоит. В инвойсах поменьше суммы указаны, но это для налоговой службы. Деньги большие. Возможно, кто-то научился пломбы делать… В общем, надо понять.

На черном «БМВ» во двор въехал Клочков. Он по-сановному неторопливо вылез из машины, мягко щелкнул дверью и включил дистанционным пультом сигнализацию.

— Ну как? Осваиваемся? — спросил он, щуря глаза и пожимая руку Юрия. — Сергей все объяснил?

— Пока достаточно, полагаю.

— Кстати, присмотрись к нашему товару. Если найдешь на него покупателя, будешь получать процент с продажи. Станешь партнером. Есть же у тебя знакомые коммерсанты. Так бизнес и начинается. Те, кто сейчас наши сапоги будет хватать, это, в основном, мелкие оптовики, которые потом их будут либо сами продавать, либо толкнут рыночным торговцам. Есть хозяева солидных магазинов. А нам нужен крупный оптовый покупатель.

Во двор начал заворачивать здоровенный оранжевый контейнер. Он еле протиснулся в узкие металлические ворота, рыча и заполняя воздух вонючими выбросами, протащился мимо главного входа и встал вдоль рифленой алюминиевой стены здания. Стена тут же разъехалась в обе стороны, образовав широкий проем — вход в складское помещение, до потолка уставленное картонными коробками. Со склада вышли три женщины в светлых халатах, надетых поверх теплых пальто, и с бумагами в руках. Они сверили номер контейнера, осмотрели пломбу на нем. Подошли Ким, Клочков и Тенин и тоже взглянули на пломбу.

— Ну что, вскрываем? — спросили женщины.

— Давайте, — разрешил Клочков.

Пломбу сковырнули небольшим ломиком, кусачками перекусили стягивающий двери трос, и контейнер распахнулся. Внутри его снизу доверху одна на другой плотно стояли большие картонные упаковки, заклеенные скотчем. Одна из кладовщиц вскрыла упаковку ножом и извлекла из нее белую картонную коробку. В ней, в шуршащей полупрозрачной бумаге, лежала пара изящных женских сапог из мягкой коричневой кожи с золотистыми пряжками, цепочками и кнопками.