Покойники тоже плачут - страница 38

— Ты погоди, не волнуйся, — забормотал он. — Я сейчас с Кимом говорить буду. Ты сам точно ничего такого не делал?

— А что я мог сделать? На меня какие-то убийства вешают, тебя с Кимом тоже поминали. Единственное, что я сделал, сапоги вчера с базы забрал.

— Какие сапоги?

— Какие? Сапоги из контейнера! Остались сапоги, я и забрал, чтобы покупателя поискать. Согласно твоим мудрым указаниям. А теперь за мной с пистолетами бегают…

— Эти бандюки тебя где прихватили? — расспрашивал Клочков.

— Дома, на квартире, — ответил Тенин.

— И отпустили?

— Эти отпустят! Едва ноги унес…

— Ага, — задумчиво произнес Клочков. — А где сейчас эти сапоги?

— Дома остались, — на всякий случай соврал Тенин, опасаясь за судьбу ни в чем не повинных Петрова и Шмелева.

— Ладно, пока ничего не предпринимай. Куда тебе звонить?

— Теперь уж лучше я тебе буду звонить, — ответил Тенин. — Домой не звони. Там меня точно не будет ни при каком раскладе.

Клочков попросил связаться с ним через час, на чем их беседа и закончилась. Если дело было и в сапогах, размышлял Юрий, то это какие-то непростые сапоги. На всякий случай он набрал номер Тани. У нее никто не отвечал. На работе ее тоже не оказалось. Обеспокоенный Тенин поймал машину и поехал к Петрову. Видимо, жить в ближайшее время придется у него. Никто из знакомых и даже родных Тенина не знает о его существовании. Значит, там он может чувствовать себя спокойно. А Петров ему не откажет.

Попал в историю! За это можно и жизни лишиться. Господи, что теперь начнется! Бандиты уже обвинили его в убийствах, которых он не совершал, а уж теперь-то, когда он и на самом деле замочил двоих, они просто осатанеют. В милицию обращаться бесполезно — до суда не доживешь. Порадуешься в такую минуту, что не нашел еще спутницы жизни. А то пришлось бы сейчас всей семьей в подполье уходить.

Друзей он застал за обедом. Их румяные довольные физиономии излучали блаженство. А что им? Семьи ни у того ни у другого нет, деньги же, напротив, есть. Огромная квартира в их полном распоряжении — настоящий рай для таких обормотов.

— Хочешь рюмашку? — спросил Петров.

— Нет, — ответил Тенин, направляясь в соседнюю комнату.

— А стакан? — изменил предложение Михайло.

Тенин подумал секунду, налил себе полстакана водки и выпил залпом. Нужно было снять чудовищный стресс. Он с удовольствием выпил бы сразу стакан, но его чуткое горло не позволяло ему глотать такой объем, даже если бы он завалил целый десяток головорезов. Пришлось сделать второй заход.

— Во дает! — воскликнул Петров. — Моя школа! Но ты на большую долю не рассчитывай, — спохватился он, глядя, как быстро пустеет бутылка. — Лосеночек-то совсем маленький…

Ничего не ответив, Тенин прошел в дальнюю комнату, где лежали коробки с обувью. Достав пару сапог, он внимательно оглядел их, потом засунул руку в один из них, но ничего не обнаружил. Другой сапог тоже был пуст. Юрий исследовал вторую пару, за ней третью, но все безрезультатно. Подумав немного, он начал методично проверять одну пару за другой. Вскоре первая упаковка закончилась. Он взялся за вторую. Опять ничего. Потом за третью. Неужели дело не в сапогах? Или нужно отрывать каблуки? Он представил себя отцом Федором, ломающим стулья генеральши Поповой на берегу моря.

И вдруг в одном из сапогов он что-то нащупал. Недолго думая, Юрий извлек не свет спрессованный комок бумаги, который иногда кладут в обувь, чтобы не деформировался носок. Непосвященный покупатель сразу выкинул бы эту бумажку, но Тенин осторожно развернул ее и увидел небольшой полиэтиленовый пакетик, наполненный белым порошком. Из второго сапога он вытащил точно такую же упаковку. В первый момент он ощутил непроизвольную радость, но потом сообразил, что радоваться, собственно, нечему. Десять сапог из всей партии оказались с подобной начинкой.

Конечно же, это был наркотик, а не какое-то гигроскопичное вещество, используемое для предохранения обуви от влаги. Кучка пакетиков получилась небольшая. Неужели из-за такого количества наркоты завертелась вся эта карусель? Каждый пакетик весил граммов пятьдесят, следовательно, всего-то полкило. Если это героин, то один грамм его стоит в Москве от пятидесяти до восьмидесяти долларов. Итого: от двадцати пяти до сорока тысяч баксов. Мелочь по нынешним временам, чтобы рубиться так из-за нее.