Покойся с миром - страница 31

О своем намерении вести себя с Мартинсоном вежливо, но холодно я забыл буквально через пару секунд. Он оказался приветливым парнем лет сорока пяти, коренастым, с седыми, как и остатки волос, бровями и выправкой бывшего военного. На нем был темно-зеленый халат поверх рубашки, слаксы и открытые туфли. Мы пожали друг другу руки и перешли в гостиную, где я согласился что-нибудь выпить.

Он, перекинув ногу через подлокотник кресла, сделал солидный глоток, улыбнулся и сказал:

— О'кей, рассказывайте.

— Наш разговор записывается? — спросил я из чистого любопытства.

— Да, — ответил он. — Так значительно проще, чем возиться с блокнотом. Микрофон установлен под столом. Если вас это беспокоит, могу отключить. Но клянусь, я делаю запись исключительно для личного пользования и сотру ее сразу, как только закончу работу.

Я пожал плечами и рассказал ему о людях, с которыми мне удалось встретиться, и о том, что они мне сообщили.

Сначала он лишь изредка прерывал меня, задавая уточняющие вопросы. Потом раздался телефонный звонок, он снял трубку и ответил: «Извините, вы ошиблись номером». Когда я приступил к рассказу Марии, выражение его лица изменилось, он подался вперед и не произнес ни слова, пока я не закончил.

— Проклятье! — воскликнул он, ударив кулаком по ладони. — Почему вы не сообщили об этом раньше?

Я не смог достаточно быстро придумать правдоподобную ложь, поэтому сказал правду.

Глаза его сверкнули, лицо побагровело, на скулах заиграли желваки. Затем он продемонстрировал, что, несмотря на долгие годы канцелярской работы, все еще помнит казарменную лексику.

Но и у меня, хоть я и пребывал все утро в благодушном настроении, топлива внутри скопилось достаточно, и оно полыхнуло от возникшей искры. Я терпеть не могу, когда мной помыкают, особенно по непонятным мне причинам.

И все же я решил подождать. Я собрал волю, закурил и решил дождаться, когда иссякнет его словесный фонтан.

Наконец он иссяк, и я тихо произнес:

— Увольте меня или удержите часть зарплаты.

Он уставился на меня так, словно увидел перед собой другого, какого-то незнакомого ему человека, но тут же взял себя в руки и сменил тон.

— Ничего не понимаю… — произнес он то ли вопросительно, то ли утвердительно.

— Почему бы тебе не рассказать мне все начистоту? — спросил я. — Это могло бы мне помочь.

Он отрицательно покачал головой:

— Сам знаешь почему.

— Все тот же старый добрый принцип «необходимой информации»?

— Именно. Поверь, мне самому хотелось бы сообщить тебе больше. Но, проклятье, даже у меня нет информации в полном объеме.

Я пожал плечами, затянулся и сделал еще один глоток превосходного бурбона.

— Хорошо, — сказал я. — Если рассказ Марии окажется правдой, а я в этом нисколько не сомневаюсь, мне остается только сойти со сцены, верно? Вы хотели, чтобы я нашел священника. О'кей, я его нашел. Миссия выполнена и все такое прочее. Я прав?

Мне показалось, что он пытается выиграть время, потому что решил выпить и закурить маленькую, безобразного вида сигару.

— Возможно, ты прав, — сказал он наконец. — Но у меня пока нет никаких инструкций. Вероятно, я получу их, когда передам то, что ты мне сообщил. Включу в свой доклад твой вопрос.

— Сколько времени на это понадобится?

— День. Может быть, два, — ответил он, выдохнув клуб сине-белого дыма, который тотчас начал подбираться ко мне. — Не знаю, учтут ли они мою точку зрения, но я порекомендую похлопать тебя ласково по макушке и отослать домой. Понятия не имею, чего они ждут от тебя. Ты единственный человек, с которым девушка могла поговорить как со старым другом, в свое время не особенно чтившим закон. И вот она с тобой поговорила. Лично мне кажется, что большего от тебя не требуется. А пока, — продолжил он, — я хочу, чтобы ты за ней присматривал. Проводи с ней как можно больше времени, попытайся выяснить еще что-нибудь об отце Бретане. О его друзьях, врагах, симпатиях, антипатиях. Обо всем, что могло бы помочь нам…

— …вернуть деньги, — закончил я, когда его прервал звонок в дверь.

— Вот именно, — сказал он, вставая. — Оставлю тебя на минуту. — Он вышел в прихожую.