Покушение - страница 28

Он добавил к тем делам, которые у него были, еще два, как советовал Мюллер, и поспешил к Грейфе. Оберштурмбаннфюрер принял его тотчас. Вольф вошел в кабинет Грейфе и был приятно удивлен тем, что там уже был один гость. Из кресла, в котором во время его последнего визита к Грейфе сидел и распивал «Камю» и кофе он сам, навстречу ему поднялся высокий, широкоплечий штурмбаннфюрер. Это был Отто Скорцени – любимец шефа РСХА, рейхсфюрера и самого фюрера. За выполнение особо важных государственных заданий Скорцени был награжден высшими орденами рейха. Встретиться со Скорцени, пожать его руку и поговорить с ним считали за честь люди и в более высоких чинах, чем Вольф. Поэтому и Вольфу было приятно переброситься сейчас парой слов с этим человеком. А удивило начальника отдела IVB2 то, что именно Скорцени – этот известный всему рейху и даже за его пределами чистой воды террорист, – а не кто-нибудь другой, присутствовал в кабинете у начальника отдела восточной разведки. Конечно, в РСХА, и в том числе в управлении Шелленберга, все давно уже переплелось и перемешалось. А столь резкий поворот в ходе войны эту мешанину усиливал еще больше. И все же, очевидно по привычке, хотелось думать, что разведка – это разведка. Но Скорцени был тоже Скорцени. И у Вольфа сразу родилась догадка о том, что отобранных им русских, по всей вероятности, собираются использовать совсем не как глаза и уши вермахта и рейха.

– Хайль Гитлер! – энергично поднял руку перед носом Скорцени Вольф.

– Хайль Гитлер! – ответил Скорцени. – Рад вас видеть живым и здоровым, штурмбаннфюрер.

– Я тем более, дорогой Отто. Мы не виделись почти год, – ответил Вольф.

– Ничего удивительного. Работы у всех по горло. Не только знакомых, себя перестаешь замечать, – усмехнулся Скорцени.

Тут Вольф обменялся рукопожатием с Грейфе и, вопросительно посмотрев на него, спросил:

– Я не помешал?

– Напротив, дружище, – как всегда, в улыбке расплылся Грейфе. – Целый ряд вопросов мы будем решать все вместе. А вы, я вижу, уже готовы в бой.

– Да. За нашим отделом дело не стало. Мы постарались исполнить все, что было в наших силах, – ответил Вольф и положил на стол хозяина кабинета вместительную кожаную папку с досье на русских. – Тут их восемь.

– Отлично, – довольно потирая руки в манере своего начальника, подошел к столу Грейфе. – Уверен, дорогой Вольф, что после вашего отбора мы можем работать с любым из них.

«Отобрали бы и поточнее, если б я знал, зачем они вам нужны», – подумал Вольф. А оберштурмбаннфюреру Грейфе ответил:

– Конечно, есть еще несколько кандидатов и в резерве. Но эти наиболее подходящие по всем статьям.

Грейфе раскрыл папку, достал досье и начал раскладывать их на столе.

– Сейчас посмотрим… Сейчас посмотрим, – повторил он несколько раз при этом.

К столу подошел Скорцени. Взял первое попавшее досье наугад и раскрыл его.

– С этого и начнем, – одобрил выбор Грейфе.

– Назаров. Матвей Федорович. Тысяча девятьсот первого года рождения, – начал читать Скорцени. – Родился в деревне Прилуки Калужской области. В двадцать восьмом году был раскулачен и за вооруженное сопротивление, оказанное властям, был осужден судом и приговорен к десяти годам лишения свободы. За попытку к бегству получил еще два года. Из заключения вернулся перед самой войной, в апреле сорок первого. В октябре того же года явился в комендатуру города Сухиничи и добровольно изъявил желание сотрудничать с немецкими властями. В доказательство своей верности новому порядку передал коменданту списки и адреса лично известных ему коммунистов и активистов советской власти. Впоследствии помогал комендатуре арестовывать и ликвидировать лиц, указанных в списке. В конце сорок первого года за активное пособничество оккупационным властям при обезвреживании других врагов рейха получил чин унтер-офицера и был зачислен в штат фельдполиции. За время службы неоднократно отмечался командованием за усердие и исполнительность.

Скорцени читал долго. А Грейфе слушал и рассматривал фотографию Назарова. Скуластое лицо. Глубоко посаженные глаза. Широкий нос. Нависшая надо лбом челка…