Полчаса до весны - страница 35

– Ты это к чему?

– Покажу кое-что интересное. Ну так кто? Кого не жалко?

Кветке даже не пришлось оббегать взглядом свой курс.

– Конечно, рыжий Макс Фиалкин. Такого подлизу и стукача еще поискать.

– Отлично! – Лиза вдруг встала и молча потопала к пустующему столику с Максом, оставив Кветку наблюдать. Она уселась напротив него и, не теряя времени, принялась так откровенно заигрывать и так призывно смотреть, что вокруг тут же раздались смешки. Даже сидящие поблизости кварты оглядывались, пытаясь понять, отчего так рьяно веселятся минималисты.

У Кветки было такое ощущение, что кто-то подменил ее стойкую соседку на другую, пустую и безголовую. Надо же, столько времени жить по соседству с актрисой и не подозревать об этом!

Наконец завтрак закончился. Лиза, наклонившись, сказала что-то Максу на ухо, и видимо, что-то довольно приятное, так как он засветился от удовольствия. Когда Лиза отнесла свой поднос, вернулась к Кветке, уселась на прежнее место и безразлично уставилась в стену, та принялась считать до десяти, чтобы изо рта не вырвалось что-нибудь нецензурное.

Максим тем временем тоже отнес поднос с посудой и направился к выходу, где неожиданно столкнулся с Костой, который, казалось, выскочил прямо из-под земли.

Кветка насторожилась, потому что любой подвох чувствовала нутром. Так же неожиданно любил появляться один из ее братьев, когда бывал в дурном расположении духа и желал поскандалить, а вернее, просто на ком-то оторваться.

– Извини, – вежливо сказал Макс и попытался пройти мимо.

– Стой, где стоишь, – негромко ответил Коста, у которого было такое лицо, будто его только что смертельно оскорбили, причем самым страшным оскорблением из всех возможных, требующим немедленной смертельной дуэли. – Ты, мразь, смотри куда прешь. Тебе жизни не хватит отработать стоимость моих ботинок. Если я выпишу тебе счет, ты будешь оплачивать его до конца своих дней. Понял? Что смотришь? Хочешь сказать что-нибудь против?

Макс быстро покачал головой. Его лицо побледнело, а глаза чуть ли не вывалились от изумления. Макс и подлизой-то был, потому что искренне верил, что кварты по всем статьям выше людей. Лучше людей. Он был уже заранее согласен с каждым словом Косты, уже заранее готов на все. Кветка не любила Макса, но такого отношения за безобидную провинность… даже он не заслужил.

– На этот раз прощу. Вали, давай, отсюда. Впредь, когда видишь меня, обходи так далеко, чтобы даже случайно на глаза не попасться. И сосредоточься на учебе, а не на праздношатании. Сиди дома и учись, это единственное, чем ты должен заниматься в академии. Единственное занятие – учеба, усек? Я понятно выражаюсь?

– Да, – пролепетал Макс и остаток дня вел себя тише мыши, не отрывая горящего взора от ртов преподавателей.

А Кветка остаток дня поражалась, почему никто не связал неожиданно грубое поведение Косты с поведением Лизы, которая после обеда тоже вела себя тихо и выглядела раскаявшейся. Она даже не рисовала ничего, а кусала губы, когда думала, что ее никто не видит и крайне невнимательно слушала лекции, что на нее тоже мало походило.

К вечеру, когда они вернулись в общежитие, Кветка уже настроилась на разборки и сразу потребовала объяснений. Прежде ей и в голову не приходило, насколько соседка была права, когда говорила о полном контроле со стороны семейки Пантокринских, часть из которых явно страдала безумием. Или слабоумием?

– Дело в Косте, – сразу же ответила Лиза, забираясь на диванчик с ногами и сердито встряхивая хвостом волос, – если он узнает, что я с кем-то встречаюсь, то у этого парня появляется куча неприятностей. Ты даже не представляешь… Одного моего парня уволили с работы, второй сказал, что Коста явился посреди ночи к нему домой, чем напугал его семью до полусмерти, и грозился его избить, в общем, сама понимаешь, мало приятного.

– Хорошенькие дела, – только и ответила Кветка.

– Поэтому мой принц мне не светит. Деньги у Косты. Правила у Косты. Поддержка родителей и предварительное согласие с любым его решением. Даже мама не будет в случае чего спорить. Сама понимаешь – на моем месте кто угодно взвоет и захочет убраться от него подальше.