Полдень, XXI век, 2009 № 06 - страница 11
Я поежилась от утреннего холода, стряхнула пепел. Интересно, можно ли будет курить на летающем острове… и разводить цветы, хотя бы на балконе? «Лапута — всего лишь атмосферный челнок, — напомнил в моей голове холодный голос. — Вы не пробудете там долго. А на планете, где вы в конце концов окажетесь, условия должны быть комфортные, близкие к привычным».
Я задумчиво разглядывала чью-то мускулистую спину через витое ограждение, разделявшее наш участок с соседним. Мужчина вырывал с грядки цветы, уже побитые заморозками. «Внуки, что ли, приехали к Валерию Семеновичу? — подумалось мне. — Так ведь раньше он сам справлялся». Мужчина распрямился, тряхнул седой головой, и я с удивлением поняла, что передо мной сам Валерий Семенович.
Сначала мне не очень нравилось, что Валерию Семеновичу досталась вторая половина коттеджа. Мы покупали дом пополам с Радиком и Светой, школьными друзьями Сережки. Когда московские вузы и НИИ опустели — Лапута появилась над столицей почти что в первую очередь, сразу после Арзамаса-16 (там, говорят, забрали почти весь город целиком), — многие решили уехать. Радик после института пошел в аспирантуру, и поэтому нам пришлось дать им в долг для первого взноса за коттедж. Но Радик был кандидатом технических наук, а их теперь на всем Северо-Западе осталось не больше десяти человек, по официальной статистике. Сейчас Радик был ректором Бауманки. Точнее, его взяли заместителем. Престарелый ректор-академик с блеском прошел тестирование на Лапуте, но получил отказ в силу возраста и покончил с собой. Сережка очень хотел спросить, не получал ли Радик билет на Лапуту. Ведь ему должны были предложить в первую очередь — двадцати пяти ему еще нет, да кандидат… Но задавать такие вопросы значило разрушить дружбу.
Валерий Семенович приехал в наш город в конце весны. Он был тихим, вежливым и целыми днями возился в своем садике. Из-за седых волос, торчавших во все стороны неопрятными клоками, он казался мне очень старым, и я избегала разговоров с ним. Так, перебрасывались парой фраз, когда возились в своих садиках.
— Привет, Надюша, — сказал он.
— Доброе утро, — выдавила из себя я, потрясенная своим открытием. Судя по торсу, моему соседу было лет сорок, не больше.
Достав из кармана штанов пачку, Валерий Семенович тоже закурил. Глянул на опутывавшие забор и заднюю стену дома пожухлые плети и сказал:
— Это у тебя ипомея, смесь пурпурной и звездчатой. А ты не знала?
— На пачке было написано «Петуния», — мрачно ответила я.
Он хмыкнул, покачал головой:
— Если на клетке с тигром написано «лошадь», не верь глазам своим.
Я улыбнулась. Он вдруг нахмурился и резким движением отодрал что-то от ограды.
— Нет, ты посмотри, опять… — произнес Валерий Семенович.
Я увидела в его руках бумажку. На ней в три краски был изображен чудовищный осьминог, рядом с которым сам Ктулху казался обитателем живого уголка в детском саду. Я перегнулась через забор. Так и есть — точно такая же листовка обнаружилась и на наших воротах. Я сорвала ее, смяла, даже не пытаясь прочитать. Интернет-форумы и блоги пестрели ровно теми же лозунгами, что и печатали на своих листовках экстремисты.
«Жидомасоны из правительства сдают россиян на мясо оккупантам из космоса». «Отсос мозгов». «Летающий остров — рай или мозговыжималка?»
Да, контакт с нашими братьями по разуму сначала не заладился. Одной из причин, возможно, был и внешний облик. Тогда телкхассцы еще не ходили в скафандрах, смутно напоминающих человеческое тело, а носили свои, не скрывавшие факта их происхождения от головоногих. Узнав о цели прибытия гостей, США обстреляли летающие острова над своей территорией, а также выпустили несколько ракет с ядерными зарядами по кораблю-матке, находящемуся на орбите Земли. Телкхассцы адекватно ответили на этот жест вражды. Один из летающих островов опустился на Вашингтон. От столицы самой могущественной державы мира осталось мокрое место. Затем гости дали опровержение гнусным инсинуациям, которыми кишела западная пресса.
Поскольку там их не хотели слушать, телкхассцам пришлось воспользоваться российскими СМИ. Наш президент высказался о недопустимости ксенофобии, о падении системы двойных стандартов и охотно дал слово телкхассцам.