Поле заколдованных хризантем<br />(Японские народные сказки) - страница 43

— Пришел я издалека — травы и снадобья принес. Купите — не пожалеете!

— Не до снадобий нам, — отвечает ему старейшина. — Беда у нас. Поселился в старом храме оборотень да в страхе нас держит: то завоет, то запоет, а то и засмеется. Боятся люди из дома выходить.

— Да неужели никто с оборотнем справиться не может? — пожал плечами Тасукэ. Ладно, помогу вам — сам в храм пойду.

Дождался он ночи и в храм отправился. А осенью ночи тихие: ни звука кругом. Сидел Тасукэ в храме, сидел, скучно ему стало, он и зевнул. Да так громко! Запело эхо на всю округу, все вторит, вторит, остановиться не может.

Наконец, стихло все. Видит Тасукэ — стоит перед ним оборотень, улыбается.

— Ты кто такой? — спрашивает. — Смельчак, что ли? Один ко мне пришел?

— Конечно, один. А то с кем же? — не понял Тасукэ и снова зевнул.

Оторопел оборотень:

— Так ты что же, меня не боишься?

— Что значит бояться? — не понял Тасукэ.

— Чудак ты, да и только! — захихикал оборотень. — Все люди на свете чего-нибудь боятся. Вот ты чего боишься?

— Отстань от меня, — рассердился Тасукэ. — Не возьму я в толк, о чем ты речь ведешь.

Примостился оборотень рядом с Тасукэ и объяснять принялся:

— Понимаешь, — говорит, — ты обязательно чего-нибудь бояться должен. Вот я, к примеру, оборотень. Меня все боятся, потому в храм не ходят.

— Кто ты? Оборотень? — переспросил Тасукэ. — Никогда бы не поверил!

— Да, я — оборотень, — гордо ответил тот. — Ты тоже меня должен бояться!

— Ну вот еще! — ответил Тасукэ. — Дурак я, что ли, тебя бояться. Уж если я чего, боюсь, то это золотых монет. Как увижу — мурашки по коже.

— Ну, я же говорил, говорил! — обрадовался оборотень. — Все на свете чего-нибудь боятся.

— Все? — не поверил Тасукэ. — И ты тоже?

— Я? — задумался оборотень. — По правде говоря, боюсь я вареных баклажанов. Запах у них противный, с ума меня сводит.

Посмотрел оборотень в окошко, заторопился.

Светает уже, пора мне уходить, — говорит.

— Приходи завтра — я тебя пугать буду!

На следующую ночь Тасукэ снова отправился в храм. Захватил он с собой большой чан с крышкой и много-много баклажанов принес. Сварил их, крышкой закрыл и ждать стал, когда оборотень пожалует.

В полночь явился оборотень. Идет, потом обливается. Присмотрелся Тасукэ получше, видит — несет оборотень большой мешок. Отдышался и говорит:

— Ну, готовься, сейчас я тебя пугать буду!

Вынул он из мешка горсть золотых монет и в Тасукэ швырнул.

— Ну что, страшно тебе? — спрашивает. — Сейчас еще страшнее будет!

Бросился Тасукэ от оборотня, бегает по храму и кричит:

— Ой, боюсь! Ах, боюсь!

Обрадовался оборотень.

— Все чего-нибудь боятся! — кричит.

Бегал Тасукэ по храму до тех пор, пока оборотень весь пол золотом не усыпал. А потом подбежал к чану да крышку-то и открыл. Вырвался оттуда пар, и наполнился храм запахом вареных баклажанов.

Поморщился оборотень, задергался весь, а потом опрометью из храма бросился. Выбежал в сад да за дерево схватился. Повисел, повисел, глядь — и в гриб превратился, большой-пребольшой.

Обрадовались жители деревни, что от оборотня избавились. Накупили у Тасукэ в благодарность много-много трав и снадобий. А потом пошли в храм золотые монеты собирать. Смотрят — а это и не монеты вовсе, а грибочки. Так ни с чем они и ушли. А Тасукэ дальше отправился и везде об оборотне из старого храма рассказывал.

А что же стало с большим грибом? Он, говорят, до сих пор у храма стоит. Сначала его съесть хотели, да раздумали: может, он несъедобный, раз оборотнем раньше был?

— Кажется мне, что сегодня непременно дождь будет. Не забудьте зонты прихватить.

Переглянулись слуги удивленно: о каком дожде господин толковать изволит — небо ясное, солнышко приветливо светит, ни одного облачка не видать. Так они зонты и не взяли.

Тронулся князь в путь. Вдруг к полудню, откуда ни возьмись, набежали на небо тучки, задул ветер, а потом и дождь хлынул. Да такой сильный! Добрались князь с придворными до маленького деревенского храма, спрятались под крышей.