Полевой центр Пламя. Каторга и ссылка - страница 11

После этого опять, до самой осени 1905 года, работа стала протекать нормальным темпом. Помимо повседневной агитационно-организационной работы, необходимо было связаться с вновь прибывшим отрядом казаков, повести среди них пропаганду и проч.

Это дело оказалось не столь легким, ибо «начальство», наученное горьким опытом, издало по отряду ряд строгих приказов.

Мы ловили момент и пустили в ход наших девчат, сами провожая их на некотором расстоянии: девчатам было дано задание начать с казаками разговор, а там – и мы поспеем… Оказалось, однако, что и это средство не подходит: казаки избегали их. Тогда убедившись, что часть из них по вечерам прогуливалась на вокзале, решено было взять их пивом. Мы с товарищем Лисиц тоже участили вечерние прогулки на вокзал и как-то раз, поймав трех из них и завязав с ними разговор, предложили им выпить пива. Они сначала отказались, должно быть, стесняясь вместе с нами стоять у буфета на «глазах» у всех, да еще – станционного начальства. Продолжая, однако, разговор и предложив покурить, мы их отвели в сторонку и тут же для себя заказали пива, которое нам подали на скамеечку в углу (столиков там в Щ-м классе не было). Налив два стакана, мы все же предложили им выпить; поцеремонившись, они в конце концов стаканы приняли и выпили, прибавив, что пиво не в их вкусе и что они предпочитают водочку. За этим дело не стало, так как буфет торговал и водочкой.

За водочкой языки у наших будущих друзей развязались. Мы с Лисиц перевели разговор на тему о стоявшем у нас до них отряде, расхваливая тех ребят, которые с нами жили дружно, оказалось, что они об этом ничего не знают – они попросили нас рассказать об этом подробно, что мы с удовольствием и сделали.

Словом, расстались мы с ними по-дружески. Постепенно мы расширяли круг знакомства с отрядом, пока не перезнакомились со всеми казаками. А там пошли беседы, прокламации с угощением и прочее… Казаки, насколько это было по тем временам возможно, стали «свои ребята», и нам нечего было бояться, что они нас выдадут.

События подвигались, и мы готовились к чему-то такому, что должно было потрясти весь мир. Мы все были полны воодушевления, силы и энергии; нам казалось, что, дойди дело до вооруженного восстания, пустяком будет захватить всю власть в свои руки: ведь рабочих, батраков так много, полиции горсточка, а солдаты что – ведь, они сыны народа… Все это усиливало воодушевление и энергию к работе – подпольной, рискованной и опасной.

Военно-прокурорский надзор, давая впоследствии заключение по делу нашего восстания, так описывал весь этот период:

«…С начала 1905 года в посаде Руен, расположенном на линии Перново-Ревельского подъездного пути и его окрестностях, стали появляться разбросанные прокламации революционного содержания, до местной полиции доходили сведения о происходивших неразрешенных собраниях, которыми руководили приезжие лица. Осенью того же года по Руену распространился тревожный слух о предстоящих беспорядках, вследствие чего, с разрешения лифляндского губернатора, составилась самооборона, в состав которой вошли наиболее интеллигентные и зажиточные элементы из числа жителей посада».

Вот эта-то самооборона и оказалась, как читатель увидит впоследствии, гибелью для «наиболее интеллигентных и зажиточных элементов» (читай местной буржуазии).

Как я уже сказал, мы готовились к вооруженному восстанию. Для этого нужно было оружие, кое-как мы наскребли среди своих товарищей для первого боевого отряда пару старых «бульдогов», наган, японскую винтовку с тремя патронами, одну шпагу и несколько охотничьих ружей. Надо было действовать, и уже к началу октября решено было обезоружить имение Гензельсгоф.

По имевшимся у нас сведениям, в этом имении было сконцентрировано оружие всех удирающих в Фатерланд баронов-помещиков, что для нас, —имея в виду, что многие из них были военные в отставке, – должно было составить целый клад. Операцию было решено произвести ночью, перерезав телефонные провода, ведущие в имение.

В условленное число и час наш отряд, человек в десять-двенадцать, собрался в ближайшем лесу, имея с собой «когти» (кажется, так называется инструмент для взбирания на столбы).