Полиция на похоронах - страница 4

Дорогой Кэмпион!

Я всегда был убежден, что первым обратишься за моей профессиональной помощью ты, а не наоборот. Однако судьба – как всякая особа женского пола – непредсказуема, и именно в интересах милой (в буколическом смысле) особы я хочу прибегнуть к твоим услугам.

Когда я объявил о своей помолвке, ты написал мне длинное письмо, богато сдобренное любопытнейшими фактами, – и потому я смею надеяться, что ты еще не позабыл об этой истории. А если вдруг позабыл, то напоминаю, что обручен с мисс Джойс Блаунт, которая в настоящий момент остро нуждается в твоей помощи.

Вероятно, я уже говорил, что бедное дитя сейчас подвизается на поприще внучки и по совместительству компаньонки в доме своей двоюродной бабки, чудовищной престарелой Гекубы, вдовы покойного доктора Фарадея, который возглавлял наш с тобой колледж Святого Игнатия (примерно с 1880 года). Это огромное семейство, почти все члены которого уже в летах, и мне страшно даже представить, с чем вынуждена мириться Джойс по долгу службы.

Однако перейду к делу. Джойс крайне обеспокоена исчезновением своего дяди, Эндрю Сили – одного из домочадцев, который пропал около недели назад. С пропавшим дядей я знаком – неприятный тип и приживала, как и большинство членов вышеупомянутого семейства. Мне-то кажется, что он выиграл на скачках (этот второсортный вид спорта у него в большом почете) и решил отдохнуть недельку от ежовых рукавиц тетушки Фарадей.

Джойс, однако, не только прелестна, но и весьма своевольна. Она вознамерилась поехать в Лондон (приезжает завтра, в четверг, 10-го) и проконсультироваться там с каким-нибудь специалистом. Я решил сделать то малое, что в моих силах: дать ей твое имя и адрес, а тебя предупредить письмом.

Должен отметить, что Джойс – весьма романтическая особа, а жизнь ее сера и скучна. Полагаю, она получит массу приятных впечатлений от одного того, что увидит ищейку живьем – а еще лучше, ищейку за работой. Очень тебя прошу доставить ей такое удовольствие, я навеки буду перед тобой в долгу.

Твой преданный друг и должник,

Маркус Фезерстоун.

P.S. Жаль, меня не будет в Лондоне — ε̉ίθε γενοίµην[2]– я бы не устоял перед соблазном и подслушал бы вашу беседу.

P.P.S. Гордон, которого ты наверняка помнишь, наконец-то отправился укреплять влияние Британской империи в Индии – и благополучно укрепит, не сомневаюсь. Хендерсон пишет, что «продулся в пух». Что бы это ни значило, я не удивлен.

Инспектор аккуратно сложил письмо и вернул Кэмпиону.

– Не внушает мне доверия этот ваш приятель, – сказал он и тут же добавил: – Парень-то, наверное, не промах, да вот только в суде от него проку не будет, и я бы с таким связываться не стал. Одна болтовня, а толку – чуть. Он считает себя всезнайкой и действительно что-то разумеет в книгах и мертвых языках, но сможет ли ваш друг внятно объяснить судье, почему обвиняемый решил сочетаться браком с истицей в 1927 году в Чизике, при том что он уже женился на первой свидетельнице в 1903-м? Бьюсь об заклад – не сможет!

Мистер Кэмпион кивнул.

– Полагаю, вы правы. Впрочем, солиситор из него вышел недурной. Но кембриджские судебные процессы чересчур изысканны, простым смертным не по зубам. Надеюсь, эта особа все-таки явится на встречу. Я велел Лаггу отправить ее сюда сразу, как она прибудет на Боттл-стрит. Мне подумалось, что прогулка по лондонским подворотням преподаст ей наглядный, безопасный и душеполезный урок. Девушка, принявшая предложение Маркуса, наверняка умом не блещет. Да и ее тревоги представляются мне нелепыми. Допустим, этот ее дядя – крайне неприятный тип – действительно пропал. Зачем его искать? Я планирую усесться на это удобное сооружение, водрузить на голову шляпу крысолова и отпускать едкие комментарии о дядюшке Эндрю. Потрясенная юная особа вернется к Маркусу и расскажет все как было. Тот решит, что я стремительно теряю рассудок, вычеркнет мое имя из адресной книги и наконец от меня отвяжется. Как работа?

Инспектор пожал плечами.

– Грех жаловаться. Правда, сколько себя помню, продвижение по службе никогда мне даром не проходило. Жду неприятностей.