Полина Сергеевна - страница 2
– Кто-кто? Люся? Простите?
– Полина Сергеевна, я, Люся Камышева. Забыли? Ну, Юся!
– Ты? – ахнула Полина Сергеевна. – Зачем ты? Почему? Что случилось?
– Я приезжаю.
– Приезжаешь? – переспросила Полина Сергеевна. – В каком смысле?
– В смысле самолетом прилетаю.
– Зачем?
– Повидаться и вообще. Хорошо, что у вас телефон старый, а то я ведь ни одного номера не знаю.
«Нормально матери не знать, где обитает ее сын? – подумала Полина Сергеевна. – Господи, еще бы тысячу лет не знала! Чтоб ты провалилась, сгинула! Почему ты не сгинула?»
Полина Сергеевна закашлялась, потому что испугалась, не произнесла ли последний вопрос вслух.
Опасения были напрасны.
– Сеня может меня встретить? – спокойно спросила Юся. – Рейс из Нью-Йорка.
– Арсений в командировке, – зачем-то соврала Полина Сергеевна.
– Сама доберусь. Вы по старому адресу?
– Да.
– Тогда до свидания!
Полина Сергеевна положила трубку. Посмотрела на свои руки – незастывший лак на трех ногтях размазался. Надо перекрашивать.
Господи! Перекрашивать! Маникюр! Когда рушится наступившая после стольких испытаний, горя, страха и отчаяния спокойная, тихая, счастливая жизнь!
Если бы Полине Сергеевне сказали, что в ее квартире поселится цыганский табор, который с утра до вечера будет горланить песни и танцевать, что в ее дверь станут названивать подозрительные личности – то ли наркодилеры, то ли скупщики краденого, она испугалась бы меньше.
Часть первая
Они были соседями по даче. Люся на двенадцать лет старше сына Полины и Олега. Маленький Арсений не выговаривал «Люся» и звал ее Юся. Как большинство девочек, Юся обожала младенцев, катала Сеню в колясочке, кормила из бутылочки, днями пропадала на их участке. «Нянька у вас теперь бесплатная», – усмехалась мама Юси, шумная и бесцеремонная Клавдия. Услуги няньки Полине не требовались, не покидал страх, что Люся, которая видит в младенце большую игрушку, нечаянно нанесет вред ребенку. Но девочка так радовалась каждому движению малыша, что отправить ее со двора не поворачивался язык.
«Из нее получится хорошая мать», – говорила Полина. В двенадцать лет уже было ясно, что интеллектуалки из Люси не вырастет. Училась она плохо, книжек не читала, и круг ее интересов ограничивался недетскими телепередачами про модных эстрадных див. Коротконогая, пухленькая, она обещала стать девушкой с аппетитными формами, а после тридцати превратиться в копию своей мамы – бочкообразную женщину с тремя подбородками, маленькими толстыми руками, которыми не дотянешься спину почесать. В наивности, неразвитости, восторженности Люси была трогательная девчоночья прелесть. Ее непрекращающийся щебет не раздражал, как не раздражает пение птиц. Она напоминала цветочек в бутонной стадии, про который знаешь, что, распустившись, он не будет представлять собой ничего особенного, но пока радует глаз.
На следующее лето годовалый Арсений, по-домашнему – Сеня, уже смешно топал, норовил обследовать неположенные места вроде уличного туалета, схватить опасные предметы вроде серпа или вил, заглянуть в колодец, откушать гранул удобрений. Помощь Люси, снова проводившей много времени на их участке, оказалась кстати. Девочке не надоедало строить с Сеней куличики и замки из песка, водить машинки и паровозики. В конце лета Полина подарила Люсе красивый ранец, пенал, наборы карандашей, фломастеров, альбомы для рисования, тетради и другие вещи – к школе. Несколько книг, модные джинсы и кофточку.
«Отблагодарила няньку», – с видимым удовольствием оценила Клавдия.
Полина не мыслила в подобном плане – мол, девочке положена плата за игры с малышом. Полина просто наслушалась сетований Клавы о том, что к школе надо столько купить – разорение, и хотела сделать приятное. Но Клавдия, работавшая учетчицей на овощной базе, рассуждала иначе.
Так и повелось: они виделись летом, Юся играла с Арсением, получала в конце сезона щедрые подарки, которые сама же и заказывала. Полина поражалась тому, что девочка не стесняется просить очень дорогие вещи, но вслух ничего не говорила. Да и делать подарки ведь очень приятно. Напялив кожаную курточку со смешным названием «косуха», Юся скакала и прыгала от радости, как коза.