Полина Сергеевна - страница 4

– О-о-о! – протянула Юся. И, подражая грузинскому акценту, кокетливо добавила: – Он спортсмэн, он нэ курит, нэ пьет, дэвушек нэ любит…

Окончания разговора Полина, замершая у окна, не услышала, молодые люди двинулись вглубь участка.

Получая удар, мы инстинктивно ищем опору сзади. Если удар не физический, а эмоциональный, мы ищем опору в своем прошлом, надеемся убедиться, что не прошляпили, не проморгали, не пропустили предвестников несчастья, хотим избавиться от мучительного чувства вины или оправдать свою близорукость. Подчас эти оправдания нелепы, но мы хватаемся за них, как за соломинку. Много лет назад в больнице умерла мама Полины, накануне попросила привезти ей апельсиновый сок. Полина пришла в больницу, ей сообщили о маминой смерти. «Она вчера сок просила», – сказала Полина врачу. И потом все время повторяла про сок. Как будто человек, желающий апельсинового сока, не может умереть от повторного инфаркта. У Веры, подруги Полины, украли в метро кошелек. Вера твердила и твердила: «Но ведь там были все мои деньги! Вся зарплата!» Словно грабители – современные робин гуды и последних денег не стащат.

Когда Юся воцарилась в их семье, Полина Сергеевна часто мысленно возвращалась к той сцене на даче, рисовала перед глазами сына-подростка с уничижительной гримасой на лице, снова и снова прокручивала его слова: «Не курю, я спортом занимаюсь». Ведь он презирал Юсю, явно насмехался над ней! Полине Сергеевне не пришло в голову, что, возможно, именно тогда, уведя Сеньку, ушлая бывалая Юся и преподала ему первые уроки плотских наслаждений.

В последующие годы Юся и Сеня не виделись, это Полина Сергеевна знала точно. Но при упоминании о Юсе сын вовсе не кривился, а несколько его доброжелательных замечаний Полина Сергеевна приписала их старой детской дружбе. Мало ли кто с кем в детстве в одной песочнице играл. Жизненные дороги разводят людей, как стрелы, выпущенные из одной точки с разным отклонением.

Опасаясь дурных компаний, влияния улицы, Полина Сергеевна максимально загружала сына-школьника. Специализированная английская школа, кружок моделирования, художественная студия, музыкальный детский клуб, секция плавания. Моделированием Сеня увлекался полгода, рисовать отказался через два месяца, слух у него отсутствовал начисто, и затащить его на занятия гитарой нельзя было под дулом пистолета. Но спорт, плавание, потом водное поло Сенька полюбил. Ежедневные трехчасовые тренировки выматывали, засыпал над учебниками, делая вечером домашнее задание. Сенька ушел из бассейна в пятнадцать лет, потому что серьезно увлекся математикой, перешел в математический лицей. Он оказался среди ребят, чья подготовка и природные способности превосходили среднестатистические. Арсений засел за учебники. Он хотел доказать окружающим, а главное себе, что сумеет сравняться с новыми одноклассниками, не будет ходить в отстающих. И доказал.

Говоря знакомым: «Арсений – обычный московский ребенок», – Полина Сергеевна лукавила. Она-то как раз считала сына выдающейся личностью, сочетающей в себе все лучшие мужские качества. Благодаря спорту развит физически, крепок, вынослив, у него фигура юного греческого бога. Прекрасно воспитан, много читает, свободно владеет английским, отлично знает компьютер. Есть все основания гордиться таким сыном.

На самом деле обе характеристики: и первая, и вторая, обычный и выдающийся, – были справедливы. Арсений звезд с неба не хватал, в том смысле, что великими талантами не обладал. Правильное, внимательное воспитание, как заботливый уход за саженцем, дало хорошие плоды. Арсений был под стать родителям – порядочным, совестливым людям. Но именно от родителей он получил незаменимое свойство характера – упорство в достижении цели. Цель не могла быть легкой или заведомо недосягаемой. Целей не могло быть много. Одна, но достойная, и каким бы тяжелым ни был к ней путь, он должен быть пройден. Полина Сергеевна и Олег Арсеньевич, сами той же закваски, не отдавали себе отчет в том, какое богатство подарили сыну. Им казалось вполне естественным: хотел войти в юношескую сборную столицы по водному полу – и вошел, получил годовые «четверки» по алгебре и геометрии в лицее – вот и славно, молодец. А то, что Арсений превысил предел своих природных спортивных возможностей, что он совершил почти подвиг, заставляя свой мозг постигать математические премудрости, – оставалось за скобками. Когда в семье музыкантов у ребенка абсолютный слух – это нормально, когда ребенок художников хорошо владеет кистью – тоже нормально, никто не удивляется и не восхищается, даже если дети не пойдут по стопам родителей. Так и Полина Сергеевна с Олегом Арсеньевичем не видели ничего особенного в целеустремленности сына. Что, впрочем, не мешало им любить единственного ребенка глубоко, истово, до душевного трепета – так, что приходилось прятать свою любовь за шуткой, доброй насмешкой, юмором. В их доме часто звучал смех, ценился остроумный анекдот и способность подметить забавную несуразность.