Полина Сергеевна - страница 6

Она позвонила репетитору по русской литературе, поинтересовалась, почему в тетради сына нет никаких сочинений.

– Я с ним давно не работаю, – удивилась преподаватель.

– То есть как? Он к вам ездит, каждую неделю отвозит деньги…

– Возмутительно! Наговор! Как вы смеете!… – принялась разоряться репетитор.

К ней было трудно попасть, только по рекомендациям, Полина Сергеевна изрядно постаралась, чтобы устроить сына к преподавательнице, которая натаскивала писать сочинение самых тупых абитуриентов.

С репетитором по истории все повторилось – он не видел Арсения последние три месяца, полагал, что от его услуг отказались. Хотя, как он выразился, мальчик совершенно сырой.

– Это какая-то ошибка! – говорила Полина Сергеевна мужу. – Я ничего не понимаю! Не мог же Сенька…

Сенька никогда не мог врать, не умел. Если лукавил, было видно сразу – краснел, прятал глаза и быстро, облегченно сдавался, когда его уличали во вранье. Кроме того, сын прекрасно сознавал, что поступить в университет нужно обязательно. В августе ему исполняется восемнадцать лет, провалит экзамены – загремит в армию. Армии Полина Сергеевна боялась больше ада. Она даже уговаривала мужа раз в жизни изменить принципам, найти связи и подстраховать поступление сына в МГУ. Олег Арсеньевич на словах отнекивался, но, переживая не меньше жены, проводил разведку, искал выходы на ректорат.

Они ждали сына, молча теряясь в догадках. Догадки были настолько несуразны и страшны, что язык не поворачивался произнести их вслух.

Пришел Арсений. Только переступил порог, родители выскочили в прихожую, отец спросил:

– Где ты был?

Полина Сергеевна, интуитивно опасаясь вранья сына, выпалила:

– Я звонила репетиторам.

– Можно руки помыть? – с непонятным вызовом спросил Сеня.

– Конечно, – развернулся и ушел в комнату отец.

Они ждали его, сидя рядышком на диване. Сенька не прошел в комнату, а прислонился к косяку, руки засунул в карманы. Полине Сергеевне показалось, что руки его дрожат. Однако на лице никакого страха не было.

– Папа и мама, не волнуйтесь, пожалуйста. Я женюсь, и у меня будет ребенок.

Полина Сергеевна часто встречала в романах и слышала в разговорах выражения: «Это было точно не со мной… будто во сне… как в дурном кино». Она считала их фигурами речи, не более. Но сейчас пережила именно такое раздвоение: словно ее сознание вылетело из нее, унеслось, и осталась только оболочка, легкая и пустая, как мешок, из которого вытрясли содержимое. С Олегом Арсеньевичем происходило нечто подобное.

– Еще раз! – попросил он. – Что ты сказал? Повтори.

– Я женюсь, и у меня будет ребенок.

– Этот бред мне снится? – повернулся к жене Олег Арсеньевич.

– Мне тоже? – пробормотала Полина Сергеевна.

– Это не бред, а факт, который вы должны принять, – отчеканил Сеня. – …Или не принять. Но мое решение окончательное.

Полина Сергеевна знала это выражение лица, но прежде видела его только у мужа. Когда Олег смотрел вот так холодно и сердито, когда в его глазах сверкала сталь, губы поджимались, ноздри напрягались – с ним было бесполезно что-либо обсуждать. Уговаривать, доказывать, убеждать – бессмысленно. И слезы не помогали, только вызывали еще большее раздражение. Его нужно было оставить в покое, дать возможность остыть, подумать, дождаться, когда пропадет упрямый настрой любое ее замечание принимать в штыки. Через час, на следующий день, через неделю он сам вернется к проблеме или сможет спокойно выслушать аргументы жены.

Однако сейчас Полина Сергеевна не могла отложить разговор.

– На ком? – спросила она. – На ком ты женишься?

– На Юсе.

Родители опять посмотрели друг на друга: разве может быть, чтобы мальчик вдруг сошел с ума?

– На Юсе, – повторил сын. – Она хорошая, очень хорошая. Вы ее не знаете. Я ее очень люблю, и она беременна, у нее будет… этот… сын… или дочь… То есть у нас…

Олег Арсеньевич быстрее жены пришел в себя.

– Сенька, ты идиот? – спросил он. – Больной? Кретин?

– Я так и знал, так и думал! Не ждите меня, ночевать не приду. – Сенька развернулся, ушел, хлопнув дверью.

Оглушенные Полина Сергеевна и Олег Арсеньевич несколько минут молча смотрели друг на друга. Точно ждали успокаивающего ответа на немой вопрос: «Это мне снится? Этот бред ведь не на самом деле?»