Политическое цунами - страница 47

.

В июле 1978 г. в Пакистане было свергнуто правительство Бхутто, к власти пришел радикальный режим генерала Зия уль-Хака.

К осени 1978 г. оформились устойчивые каналы коммуникаций между администрацией США и радикальной исламистской оппозицией правительству шаха Ирана. Генри Пречт, тогдашний заведующий иранским бюро Госдепартамента (ключевая фигура департамента по иранской политике), позже свидетельствовал, что осенью 1978 г., при посредничестве политолога из Питтсбургского университета, персоны нон-грата в Госдепе Ричарда Коттама, состоялась его первая встреча со сподвижником Хомейни Ибрахимом Язди.

Пречт подчеркивал, что он лично проявил своевременную активность и ранее американского посольства в Тегеране установил «нужные контакты с оппозицией». Было налажено два канала коммуникаций через Язди: при посредничестве политического советника посольства Уоррена Циммермана и прямой телефонный контакт, установленный самим Пречтом[104]. При этом вскоре у посольства возникли контакты и помимо Язди. А в конце декабря 1978 г., по признанию Пречта, был установлен контакт с аятоллой Бехешти[105], ближайшим сподвижником Хомейни, вторым по значимости духовным лидером иранцев.

Позже Картер в своих мемуарах указывал на то, что госсекретарь США Сайрус Вэнс не был сторонником сохранения шахом власти. Откровенным же лоббистом фигуры Хомейни, по рассказу Картера, был посол США в Иране Уильям Салливан[106].

26–28 декабря 1978 г. по поручению Жискар д’Эстена в Тегеране с секретной миссией побывал бывший министр внутренних дел Франции Мишель Понятовский. Как сообщил этот эмиссар в секретной записке в Париж (опубликованной Жискар д’Эстеном в приложениях к его мемуарам[107]), шах был в курсе планируемого предательства американцев. В том числе шах знал, что Салливан уже вступил в секретные переговоры с лидерами иранской оппозиции по вопросу формирования нового правительства[108]. Франция также не предложила никаких вариантов «мягкой» нейтрализации Хомейни, находящегося на тот момент в предместье Парижа Нефль-ле-Шато.

В декабре 1978 г. в «Вашингтон пост» была опубликована статья с изложением тезисов секретного доклада советника Белого дома по Ирану Джорджа Болла, требовавшего отказа шаха от абсолютной власти и создания в Иране гражданского коалиционного правительства, включающего оппозиционных лидеров. США предлагалось осуществлять роль арбитра и утвердить свое долгосрочное экономическое присутствие в Иране[109].

Окончательное решение о необходимости «скорейшего ухода шаха» было принято в декабре 1978 г. на саммите в Гваделупе лидеров США, Великобритании, Германии и Франции. В своих воспоминаниях участники встречи, правда, несколько разошлись в описании деталей принятия решения. Картер в мемуарах утверждал о полном «единодушии» лидеров четырех держав в вопросе о необходимости ухода шаха[110]. Если же верить Жискар д’Эстену, он сам и канцлер ФРГ Гельмут Шмидт предприняли попытку выступить в защиту шаха, однако Картер высказался однозначно против бывшего союзника[111].

В январе 1979 г. «Тайм» транслировал широкой публике тезис Бжезинского о формировании вдоль берегов Индийского океана исламской «дуги нестабильности», а также об «очевидности фактического падения режима шаха Ирана»[112].

После победы в феврале 1979 г. иранской революции администрация США быстро установила отношения с режимом Хомейни — по свидетельству того же Пречта, при посредничестве налаженных ранее закрытых каналов коммуникаций[113].

Таким образом начинала строиться исламская «дуга нестабильности», которую, как уверяли американские политики вплоть до середины 90-х гг., якобы формировал Советский Союз, но на деле именно Запад.

В 1996 г. Гейтс в своих мемуарах рассказал о том, что еще в марте 1979 г. в США на высшем уровне обсуждалась проблема поддержки афганских повстанцев, дающая возможность «затянуть Советы во вьетнамскую трясину»[114].

Два года спустя в интервью французской «Нувель Обсерватер» Бжезинский подтвердил данную информацию, уточнив, что Картер подписал секретную директиву о помощи моджахедам 3 июля 1979 г., за полгода до вступления СССР в Афганистан. И что в тот же день он, Бжезинский, направил президенту США докладную записку, в которой утверждалось, что «помощь будет побуждать Советский Союз к военному вмешательству» (или, как Бжезинский уточнил в интервью французскому изданию, позволит «заманить русских в афганский капкан»