Политика обмана - страница 21
Ниже свидетельство врача-заключенного о времени заключения в ИТЛ.
«Почти четыре года прошли с момента моего ареста, и я практически всю войну находился в местах заключений. Возможно, мне завидовали, что я «отсиживался» в тылу и остался жив, когда другие сражались на фронте и гибли. Но завидовать было нечему, т. к. потери в тюрьмах и лагерях были не меньше, чем на передовой. Я знаю, что из призывников 1923 г. рождения лишь три процента вернулись домой, в то время как (в военное время) смертность один процент лагерного состава в день считалась заурядной. Это означало, что через три с лишним месяца все заключенные, не считая «придурков», превратятся в лагерную пыль. Правда, это почти не бросалось в глаза, т. к. постоянно прибывали новые этапы с арестантами, заменяющими умерших». [316]. Левенштейн (Джонстон) Г.-Р. «Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой».
Такая система ИТЛ обеспечивала поддержание количественного состава трудовых ресурсов, занятых на объектах, полное сохранение секретности работ, а также методичную ликвидацию огромных масс людей, не соответствующих представлению руководства страны о том, какими должны быть граждане будущего коммунистического государства.
Схема попадания в лагерь была предельно проста. Арест, стандартное обвинение, признание под пытками справедливости обвинения и на основании признания следовало формальное решение суда со стандартным сроком заключения в Исправительно-Трудовом Лагере. Вот пример такого достаточно заурядного дела, который приводит Днепропетровский национальный исторический музей.
«Ознакомившись с семитомным следственным делом “Промпартии”, составленным Криворожским отделом ГПУ УССР и хранящимся в архивах Днепропетровского СНБ, еще раз убеждаешься в том, что все политические процессы 30-х годов сфабрикованы органами ГПУ и написаны по одному сценарию.
Читаем выдержку из дела: «…раскрыта контрреволюционная вредительская и диверсионная организация инженеров, штейгеров и техников на рудниках Криворожского железорудного бассейна, поставившая цель путем широкого применения вредительства и диверсии создать наиболее благоприятные условия для иностранной интервенции и в конечном итоге реставрации капиталистического строя. Контрреволюционная организация руководилась и была связана с ЦК «Промпартии» в Москве и Украинским инженерным центром в г. Харькове, являясь, таким образом, отраслевой организацией «Промпартии».
28 марта 1931 г. Криворожским городским отделением ГПУ УССР было вынесено обвинение и предано суду 12 человек «из числа старых специалистов с антисоветским прошлым или происходящих из буржуазных элементов».
Судебная тройка при Коллегии ГПУ УССР от 10 апреля 1931 г. Постановила:
Фукса Эдуарда Карловича — заключить в концлагерь, сроком на 10 лет.
Попова Александра Алексеевича — концлагерь, 7 лет.
Теребеша Ивана Ивановича — концлагерь, 7 лет.
Боровского Велибальда Константиновича — концлагерь, 5 лет.
Мелифеси Николая Герасимовича — концлагерь, 5 лет.
Шестопалова Николая Алексеевича — концлагерь, 5 лет.
Дойника Ивана Андреевича — ссылка пять лет.
Кондрацкого Александра Онуфриевича — ссылка три года.
Прозоровского Владимира Алексеевича — ссылка пять лет.
Писанко Кирилла Степановича — освободить, дело прекратить.
Стефанова Вукола Алексеевича — лишить свободы в общих местах заключения, 3 года.
Гирина Фабиана Исидоровича — ссылка пять лет».
Из протоколов допросов узнаем, что осужденные признали себя виновными во вредительской деятельности, которую им инкриминировали, а именно: закладка и восстановление нерентабельных шахт; расходование средств, чтобы при максимуме затрат получить минимальный эффект; проведение неправильного бурения, путем дорогостоящих глубоких шурфов, каковые зачастую не давали результатов (оттягивая ассигнуемые средства на действительно необходимые геологические разведки); срыв промышленно-финансовых планов, путем систематического невыполнения программы по добыче; непринятие мер к обеспечению нормальных условий труда, что вело к увеличению несчастных случаев, тяжелых условий труда в забоях, систематическим обвалам и вызывало большое недовольство рабочих; расходование повышенных норм динамита, при которых большое количество взрывчатки попадало в загружаемую на заводы и экспорт руду, что вызывало систематические взрывы при погрузке, связанные с несчастными случаями, вызывая осложнение с экспортом руды и большое недовольство рабочих на предприятиях…».