Полночь XXI века - страница 44

Входить через дверь Тимофей не стал. Сначала потащил девушку сквозь кусты прямо к стене. Затем на пару секунд застыл, выбирая нужное окно и прокомментировал:

— Вот это, на втором этаже. Оно в мёртвой зоне камер наблюдения, его можно открыть снаружи и удобно залезать. Обнаружил, ещё когда в прошлый раз сюда приезжали, — парень мечтательно улыбнулся воспоминанию. — Я только потом сообразил, что отец приказал устроить так специально. Дать почувствовать свободу, а заодно кусты, если что, не дадут серьёзно расшибиться.

Тимофей подсадил девушку, следом залез сам. Выдохнул: не хотелось признаваться и показывать, но сегодняшний день вымотал и его. За окнами уже сгустилась темнота — хоть и летняя, но достаточно густая серо-чёрная. Коридоры особняка встретили глухой тишиной, пустотой и сонной темнотой. Ковры под ногами глушили шаги, люстры были погашены кроме нескольких тусклых светильников дежурного освещения и парочки ламп над лестницей. И от всего этого возникало ощущение нереальности происходящего. Словно молча скользившие молодые люди и не люди вовсе, а призраки. Оба разом вспомнили тему сегодняшнего совещания и то, что окружающий мир — лишь тень реальности через призму инвертора. От этого неприятно свербило внизу позвоночника, а по спине бегали мурашки. Оказавшись в своих комнатах и включив жёлтый тёплый свет, который разом отгородил их от «призрачного» мира особняка, Тимофей и Юля вздохнули намного свободней.

А ещё у девушки окончательно закончились силы, ноги подогнулись. Тимофей успел её подхватить и аккуратно уложил на кровать. Осторожно поцеловал. Юля ответила жадно, потянула парня к себе, расстегнула несколько пуговиц на его рубашке… И тут Тимофей бережно перехватил её руку.

— Я тоже хочу. Но не сейчас.

Перед его глазами вдруг встали сначала воспоминание об услужливой крестьяночке пару дней назад, затем в подробностях оргия в доме Паши Лебедева. Тимофей сейчас сам себе был противен, не говоря уж про то, чтобы заняться сексом с Юлей. Но если всё ей рассказать, то обидится… И Тимофей наспех принялся выдумывать убедительное обоснование:

— Мы оба как сжатая пружина. Да вдобавок, тебе пришлось заново пережить прошлое, в том числе и прости уж, первый и отвратительный постельный опыт. Да, сейчас мы оба получим какое-то удовольствие. Но это будет, во-первых, тень настоящего чувства, а во-вторых, когда первая страсть сгладится, сегодняшний секс останется неприятным воспоминанием для обоих. Я тебя люблю… И именно потому не хочу пользоваться моментом, о котором ты потом пожалеешь.

Юля фыркнула, затем переложила голову парню на колени.

— И откуда ты такой… умный?

— Можешь потом сказать спасибо дяде Саше, он у нас главный специалист по психологии. Да ещё вдобавок бывший историк. А меня сразу готовили как наследника. В том числе и чтобы я не погорел на женщинах. Так что постельного опыта как по части психологии, так и по практической части у меня много. В условиях, — он хмыкнул, — рабовладельческого строя для класса господ обеспечить учебным материалом от неопытной девственницы до опытной шлюхи — не проблема, — закончил Тимофей.

И одновременно мысленно дал себе оплеуху за собственную глупость. Кажется, Юля поверила во многом из-за того что наспех выдуманное объяснение достаточно близко к правде. И похоже все его развлечения с девочками в московском доме и во время путешествий по поместьям всегда строго шли по плану, а он — тот самый осёл, который бегает за привязанной к дышлу морковкой и строго туда, куда укажут. Не зря отец взъелся, когда последние дни перед отъездом Тимофей вдруг сорвался в загул.

— Да уж, умный. Но ты прав. Я ведь тоже, если помнишь, кое-что в интригах смыслю. Хоть и бывшая, хоть и маленькая тогда ещё была — но принцесса. Пока мы здесь, в поместье, и в самом деле лучше быть осторожнее. Тогда просто обними меня и ложись рядом.

Тимофей поначалу думал, что сразу как Юля заснёт, он встанет и пойдёт спать к себе. Но и сам не заметил, как задремал. Проснулся, когда день был в разгаре, и рядом никого. Тело ломило от неудобной позы, рука затекла. Самым же простым способом прийти в норму был горячий душ. Туда Тимофей и направился, на ходу расстёгивая рубашку.