Полночная любовница - страница 8

– Конечно, ваша светлость. – Дворецкий выглядел расстроенным. – Я пытался остановить леди, но она была подопечной вашего покойного отца и настаивала на своем.

– Да, это точно, – отозвался Гаррик. – Леди Гарриет может быть очень настойчивой. Но я говорю о другой женщине…

Он остановился. Что он мог сказать?

«Я нашел у себя под кроватью женщину. Маленькую, синеглазую, ее глаза сияют как сапфиры, а волосы цвета белого золота, гладкие как шелк. От нее пахло колокольчиками. Я поцеловал ее, ощутив запах пыли и невинность, и возжелал, как никогда в своей жизни…»

Нет, он решительно не мог высказать Поинтеру свои истинные мысли. Подобным фантазиям нет места в жизни герцога, скованного по рукам и ногам обязанностями. Однако Гаррик невольно вздрогнул, вспомнив, как прикасался к губам девушки и как она тихонько ахнула при поцелуе. Как он внезапно осознал, что ему хочется схватить ее в объятия, уложить на постель и наслаждаться ее телом. Ему хотелось снова попробовать на вкус ее соблазнительный ротик и зацеловать до бесчувствия. Гаррик почувствовал, что снова возбуждается при одной мысли об этом…

Дьявол!

Поинтер откашлялся, и Гаррик вздрогнул.

– Ваша светлость…

– Да, Поинтер?

– Возможно, это была одна из служанок, ваша светлость, – с лукавым видом предположил дворецкий. – Я передам экономке, чтобы она приказала им больше вас не тревожить.

– Буду очень признателен, – кивнул Гаррик.

Он знал, что его «гостья» – не служанка. Она говорила с внутренней уверенностью, присущей леди, что бы она там ни сочиняла про уличную бродяжку. Сегодня утром он нашел в спальне еще одно свидетельство ее присутствия. Обугленные остатки письма на решетке камина. И еще леденец на палочке на комоде. А на полке платяного шкафа он обнаружил аккуратно свернутое женское белье. Это заставило его задуматься, сколько же времени она так бесцеремонно жила в его доме и спала на его кровати.

Поинтер выжидающе смотрел на него. Гаррик вздохнул.

– Возвращаюсь к первоначальному вопросу. Этот дом безопасен?

– Я проверю, ваша светлость. – Поинтер упрямо отрицал предположение, что он мог не позаботиться о его безопасности. – Если это все, то я, с вашего позволения, пойду, ваша светлость…

Гаррик понимал, что дворецкий смертельно оскорбился. За сегодняшнее утро они уже успели поспорить. Сразу после завтрака Поинтер предложил ему сходить в агентство и нанять больше слуг, чтобы заново открыть дом. Когда Гаррик ответил, что не собирается использовать этот дом как свой лондонский, Поинтер буквально взорвался от возмущения.

– Но, ваша светлость… – Дворецкий забылся настолько, что стал перечить. – Дом Фарнов это… венец вашего титула! Перо на вашей шляпе, символ вашего положения…

– Дом Фарнов уродлив и стар, в нем гуляют сквозняки, и его дорого содержать, – отрезал Гаррик. – Меня он не интересует. Я не собираюсь развлекаться, и у меня нет жены, которой потребовалось бы светское общество. Я вернусь в свой дом на Чарльз-стрит, как только приведу в порядок дела отца.

– Чарльз-стрит! – Если судить по интонации Поинтера, Гаррик собирался жить в борделе. – Возможно, он подходил вам, когда вы были маркизом Нортексом, ваша светлость, но теперь вы – герцог. У вас титул, которому нужно соответствовать. Ваш отец… – Дворецкий умолк, поскольку Гаррик пригвоздил его к месту тяжелым взглядом.

– Я – не мой отец, Поинтер, – напомнил он.

Поинтер удалился, всем своим видом показывая, как он возмущен.

Когда дверь за ним закрылась, Гаррик вернулся к бумагам отца. Он методично разбирал их, отмечая, что надо сделать и с кем необходимо связаться. Как бы неприязненно он ни относился к отцу – скорее, стоило бы сказать, как бы он его ни ненавидел, – он не мог не отметить, что бумаги покойного герцога были в полном порядке, доход от поместий поступал своевременно. Все работало, как хорошо смазанная машина – благодаря алчности герцога, который цепко держал каждое пенни, которое ему только удавалось урвать.

Часы на камине пробили полдень. Гаррик внезапно почувствовал беспокойство. Он встал и подошел к давно не мытому окну с запыленными портьерами. Его мать могла бы отлично управиться с этим домом, но она не приезжала в Лондон уже много лет. Устав от печально известных похождений его отца, она удалилась в Сассекс и жила там, как вдова при живом муже. Гаррик рассеянно подумал, как-то она отнесется к появлению сумасбродной Гарриет у себя на пороге. Наверняка придет в ужас и упадет в обморок. Это ее обычная реакция на любые возникающие проблемы.