Полоса точного приземления - страница 33
Литвинов с достоинством («Как это - чтобы у меня, у Литвинова, да что-то не получалось!») подтвердил:
- Получается нормально. И на большой машине вроде бы должно обеспечить… Точнее цифры покажут. Статистики порядочно набрали. Сейчас обрабатывают.
- Цифры мне дадут. Цифры - вещь хорошая, но неисчерпывающая… А много вам там еще летать по программе осталось?
- Да в общем-то немного: полетов шесть в реальных условиях - при низкой облачности.
- Ну, за низкой облачностью дело не станет. Осень…
Дело стало как раз за низкой облачностью.
Все еще держалось бабье лето. Тихое, ясное, солнечное. С золотыми березами, легкими, быстро тающими в воздухе утренними туманами, медленно ползущими по голубому небу, будто расчесанными невидимым гребнем, легкими, перистыми облаками. Такая осень бывает только в нашей средней полосе; ни в Крыму, ни на Кавказе, ни в каких других прославленных в мире курортных местах ничего подобного не увидишь.
Люди ходили с открытыми головами, в легких пальто и радовались, радовались подарку, преподнесенному им природой.
Радовались все, кроме создателей и испытателей «Окна».
Каждое утро Вавилов, едва проснувшись, выскакивал на балкон и, увидев, что погода, как и вчера, хорошая (то есть для него - плохая), поворачивался с надеждой к барометру, постукивал по нему пальцем: вдруг давление начало падать? Но нет, вопреки предсказаниям метеорологов, обещавших приближение мощного циклона, стрелка барометра отмечала такое же, как и во все предыдущие дни, достаточно высокое количество миллиметров ртутного столба (эпоха гектопаскалей, быстро проскочившая десять лет спустя, тогда еще не наступила).
Паша Парусов, явно впадая в нездоровый мистицизм, рекомендовал Литвинову:
- А вы попробуйте господа бога обмануть. Напишите в задании, будто вам ясная погода требуется. Назавтра будет дождь, туман, облака по крышам… Гарантийно!
В летной комнате проблема обсуждалась без прямого расчета на склонность сил небесных действовать людям назло. Претензии летчиков были обращены ко вполне земным персонам: синоптикам, вернее, к представляемой ими науке - метеорологии.
- Как раньше они загибали, так и теперь, ничего не изменилось! - возмущался Аскольдов.
- Ну, как это: ничего не изменилось, - вступился за справедливость Нароков. - Сейчас гораздо точнее предсказывают, то есть, извиняюсь, прогнозируют, чем раньше. И предупреждения о всяких там пакостях - когда туман наползает, или шквалистый ветер, или понижение облачности - всегда вовремя дают. Но тут, понимаешь, растущие потребности опережают…
- Опять эти растущие!.. Ты присмотрись лучше, как они, твои синоптики, работают, - проворчал Литвинов. - В оттачивании формулировок совершенствуются! Напишут что-нибудь вроде: «переменная облачность с длительными прояснениями, возможны осадки» - и любая погода годится: безоблачно - считай длительное прояснение, ливень - возможные осадки. Так и так прогноз оправдался.
- Это все так, - заступился за бедных метеорологов Федько. - Но возьмите самого лучшего синоптика - не может он прыгнуть выше уровня своей науки! Представьте себе, скажем, в двадцатых годах пришли к Бору, Резерфорду, Иоффе, Курчатову, заказали атомную бомбу. Сделали бы? Ни в коем случае: вся наука не дошла. Против этого не попрешь…
В конечном счете метеорологов амнистировали.
А погода продолжала стоять - один день лучше другого.
В КБ у Вавилова развернулся, как сформулировал Терлецкий, аврал местного значения.
Ростопчин, переговорив с Литвиновым и другими участниками испытаний, затребовал предварительное заключение по «Окну».
Составление «художественной части» было поручено Терлецкому, летную оценку (тоже предварительную) писал Литвинов. А сам Вавилов прочно засел в просторной комнате, где девушки-техники обрабатывали результаты летного эксперимента, - Федя Гренков говорил об этом помещении с легким придыханием и называл его «цветником».
Как всегда, экспериментальные точки поначалу не желали выстраиваться в мало-мальски плавную кривую и, нанесенные на миллиметровку, являли собой картину, напоминающую то ли звездное небо (так полагали натуры поэтические), то ли оспины на рябом лице (мнение натур более земных).