Половчанка - страница 4

-Ты хочешь лошадь? - спросил меня отец. И не просто хочешь её иметь, а хочешь на ней ездить?

-Да, папа, хочу! - ответила ему я. -Раз доча хочет, так тому и быть. Но уговор- лошадь я сам выбираю. Ухаживать за ней будешь сама. Как это делать, я потом тебя научу. Договорились? - сказал мне потом отец.

-Да, папа! - ответила я и бросилась на радостях обнимать отца.

Он сам был прекрасным наездником, так всё своё детство в школьные годы летом каникулы проводил на чабанской точке, где работал его отец. Там он научился прекрасно ездить на лошади. Покупать нового коня для меня папа отправился к своему близкому другу, который имел собственное фермерское хозяйство в степи, а также владел небольшим табуном коней. Вскоре в нашем дворе стояла вороная лошадь с белым пятном на лбу. Звали её Буран. Мне тоже понравилось такое имя для коня. Мой родитель сам занялся моей ездовой выучкой, но дал понять, что теперь вся ответственность за животное ложиться теперь на меня. Для Бурана папа построил специальный загон и, конечно, купил много корма. Никакого дамского седла для меня не было куплено, так как отец считал, что на коне нужно ездить по - мужски, а лучше уметь это делать без седла. Вскоре я неплохо научилась ездить на лошади и отец разрешал мне выезжать за пределы двора. В глазах своих друзей - пацанов я завоевала если не авторитет, то восхищение, так как я, девчонка оказалась не какой - то плаксой, а научилась умело ездить на лошади. Впрочем, мальчишки меня девчонкой и не считали. Для них я была пацанкой, своя в доску. Тем более они убедились в этом вскоре на личном примере. Как - то мы вместе решили слазить за яблоками в сад одного деда - аксакала. Тот, увидев издали, что ребятня орудует в его саду, в ответ стал кричать, а затем бежать в нашу сторону. Мальчишки успели перемахнуть через штакетный забор и были таковы. А я на нём, как назло, застряла из - за того, что меня подвело моё собственное платье. В этот день мама кое - как заставила меня одеть это "дивное синее платье с воланами и завязками на плечах". В ту минуту я его просто ненавидела, так как край платья сумел зацепиться за какой - то гвоздь в заборе. Я жалела о том, что не одела на себя свои привычные и любимые для меня шорты, футболку и кеды. Раздался треск ткани, когда я попыталась как - то спрыгнуть с забора. Пока я зазевалась на заборе по этой причине, дед успел добежать до меня, схватить мою руку и таким образом поймать. Стыду моих родителей не было предела, когда меня привели домой. Отцу пришлось заплатить материальный ущерб деду за яблоки. Но никого из своих товарищей, кто участвовал вместе со мной в том налёте, я не выдала, как бы мой отец не пытался выведать у меня данную информацию.

-Ну, что, Гуль - Райхан, с тобой можно и в разведку пойти. Надо же никого не заложила, - сказал мне в тот день отец. - Только будешь наказана. Месяц сидишь дома.

-Да, папа, я повинуюсь и на всё согласна, - ответила я ему.

Для меня домашний арест на месяц не был самым худшим наказанием. Я решила его стоически выдержать. Для меня тяжёлым испытанием являлось то, что я на месяц лишалась общения со своими друзьями - мальчишками. У меня с ними на тот момент была куча планов по поводу того, куда бы нам ещё залезть или кому "дать в глаз". Мама решила вдобавок ещё хуже меня наказать. Она решила, что настал её звёздный час в моём воспитании. Моя матушка решила всё таки вылепить из меня "истинную леди", так как до этого я со всеми силами своей души яростно ей сопротивлялась в этом деле. Мама решила пригласить к нам домой в гости многих своих многочисленных подружек, у которых были дочки, примерно, одного возраста со мной. Я порой иногда задумывалась о том, а что ценили эти женщины в моей матери - её человечность или то, что она жила лучше, чем они. Как же я была зла на маму за то, что она пригласила к нам и дочек своих подружек. От собственного бессилия я готова была лезть на стены. Эти девчонки сидели вокруг меня в отдельной комнате, но со мной они не играли. Им понравились мои куклы, которые были абсолютно новыми, так как я, их хозяйка не удосужилась ни разу взять их в руки. Дочки маминых подружек быстро сообразили, что бесполезно меня вовлекать в свои игры и потому не обращали на меня ровным счётом никакого внимания. Я же сидела рядом с ними и молила Бога о том, чтобы эти дечонки куда - нибудь исчезли и готова была за это отдать им все свои куклы. Папа, видя бесполезные попытки моей матери вылепить из меня что - то путно женское, разрешил мне избавиться от всех моих кукол, которые в конце концов я раздарила тем девчонкам - дочкам маминых подруг.