Половодье. Книга вторая - страница 5
И вдруг Петруха увидел рядом с собой у обросшего лишаями мха амбара пеструю комолую корову. Увидел и ободрился. Может, и пронесет.
— Бери ее, Рома, за голову. Поволочем на гать, вполголоса сказал он.
Когда Роман торопливо приблизился к корове, она, лежа и не переставая жевать жвачку, боднула курчавым лбом. Петруха ткнул ее под костистый зад кулаком, потом выдернул из плетня хворостину и принялся стегать по впалым бокам. Корова поднялась и лениво потащилась к гати.
— Посторонись! Куды прешь! — зычно крикнул Петруха на ездового. — Дай прогнать скотину! — затем, словно только что разглядев на подводе офицера, добавил: — Извиняйте, ваше благородие, корову гоним.
Офицер сделал знак остановиться. Попыхивая папироской, внимательно посмотрел на Петруху и перевел настороженный взгляд на Романа.
— Кто такие?
— Мы, эта, тутошние. Корову я Гришке продал, а она, стерва, сбежала обратно до дому. Гоним ее сызнова к Гришке.
— Эй, ты! — крикнул офицер стоявшему поодаль Роману. — Подойди-ка!.. Я тебе говорю!
— Ён немой, убогий ён человек с малолетству. — И Петруха быстро замаячил пальцами Роману.
Тот что-то промычал в ответ, показал на корову.
— Вишь немой ён, — развел руками Петруха и кивнул в сторону гати. — Гони, Гришка, скотину… Ён ить и не слышит ничего…
Роман что есть мочи принялся нахлестывать корову. Он миновал последнюю, пятую, подводу, когда его догнал Петруха.
— Не оглядывайся, Рома, — раздался за спиной Петрухин шепот.
Поднимая оброненную хворостину, Роман все-таки посмотрел назад. Подводы по-прежнему стояли на гати, и офицер колким взглядом провожал мужиков. По-видимому, что-то в них показалось ему подозрительным.
— Стойте! — крикнул он, спрыгнув с подводы. Но мужики все так же шли, отчаянно настегивая корову. Вот они поднялись в гору и повернули в переулок.
Офицер добежал уже до середины гати. Однако месить грязь дальше передумал, махнул рукой и вернулся к подводам, которые тут же тронулись.
Опасность миновала. И тогда в переулке, привалившись к плетню, Роман раскатился хохотом.
— Ты чего? — удивился Петруха, смущенно оглядывая себя.
— Петр Анисимович, ты посмотри на корову. Это же бык!
— Фу, черт! — с досадой сплюнул Петруха.
— Может, поэтому и кинулся за нами офицер.
— Нет, Рома, если бы он заметил это, нас бы в два счета перестреляли. Ну и промашку же мы с тобой дали! Хорошо, что так кончилось…
Приветливый, длиннобородый Савельич, покрякивая, провел гостей в маленькую с низким потолком горницу. Роман с удовольствием потягивал ноздрями заплесневелый запах жилья. Очевидно, комнату зимой не топили. Здесь не было ни стола, ни кровати. На зеленоватых стеклах окон лежала пыль.
Савельич вышел и долго шушукался с женой в прихожей. Сквозь неплотно прикрытую дверь доносились обрывки их разговора.
— Водишься со всякими на свою головушку. И их прихватют и тебе крышка, — услышал Роман сердитый бабий голос.
— Ты иди, куда посылают, — настойчиво сказал Савельич.
Наконец баба в сердцах шумно кинулась из избы, а хозяин вернулся к гостям и принялся раздевать Петруху. Увидел под полушубком бомбы и опасливо отступил. Мол, с этими побрякушками плохи шутки.
— Жинка-то за кем пошла? — спросил Горбань.
— За Сазоном. Он у нас заводилой. Сам-то, конечно, уж стар, отвоевал свое, а мужики его почитают. Как скажет, тому и быть.
Затем Савельич принес табуретки, посадил гостей и завел разговор о карателях. Белые вошли в село поздно вечером и затемно выехали. Петруха и Роман встретили последние пять подвод, а всего их было больше сорока. Куда-то спешат. И на распутицу не смотрят.
Вскоре появился Сазон. Маленький и вертлявый, он прежде чем поздороваться, долго крестился, отбивая поклоны. И все шарил-шарил глазами по комнате, переводя взгляд с Петрухи на Романа. О деле заговорил не сразу, а все расспрашивал, уточнял подробности.
— Молодым-то чего не воевать! — наморщив желтый, как дыня, лоб, — сказал Сазон. — А вот ты обскажи мне, сокол, чего это Красная Армия мешкает? Ежли она сильная, почему не идет в Сибирь?
Петруха раздумчиво покрутил светлый ус, смахнул с больного глаза слезу и неторопливо стал объяснять: