Польские повести - страница 4
Герой повести Вавжака показан в диалектике общего и индивидуального. Это живой современный человек, и его взаимоотношения с другими людьми, его «производственные» переживания не менее драматичны и захватывают читателя, чем его бытовые неурядицы, его сложная любовь. Читательский успех повести в новизне и актуальности конфликта, в умении писателя подметить новые черты человеческого характера, вскрыть психологические нравственные импульсы поведения героя, его идейную целеустремленность, приводящую героя к победе и вызывающую уважение других людей.
Разработка темы труда является одной из главных задач современной польской литературы. Ведь по словам Маркса, «…для социалистического человека вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом, становление природы для человека»[1]. Естественно поэтому то большое внимание, которое проявляет передовая польская критика к произведениям, показывающим роль человека в неустанном преобразовании мира, в создании культурных и нравственных ценностей.
Общая черта современной польской социалистической литературы, проявившаяся в предлагаемых вниманию читателя повестях, — ее сосредоточенность на личности, стремление к углубленному исследованию человеческой индивидуальности. В 1964 году В. Мах одним из первых определил эту наметившуюся тогда в польской прозе черту как тенденцию дополнить «индивидуальной психологией недавнюю социологическую и историческую конструкцию судьбы человека»[2]. Тенденция к «очеловечиванию истории» за минувшие годы значительно окрепла. «Личностный» угол зрения, акцент не столько на исторических событиях, сколько на становлении личности в борьбе народа за социализм, в процессе построения социалистического общества отчетливо проступает в разных жанрах современной польской литературы, в произведениях различных проблемно-тематических планов. При этом наиболее ярко это качество литературы выявляется в ведущих прозаических жанрах — в романе и повести. Именно художественный опыт польской прозы последних лет убедительно говорит о несостоятельности суждений (которые были в моде лет пятнадцать назад и встречаются в польской критике до сих пор), будто бы реалистические формы повествования близки к банкротству. Иное дело — заботы писателей о новизне и свежести способов изображения изменчивой действительности, сложное взаимодействие традиционных повествовательных форм с современными, часто идущими от других родов и жанров искусства, изменения в структуре романа или повести — ради проникновения в суть жизненных явлений, что отнюдь не означает увядания и гибели реалистической прозы.
Поиски новых средств художественного выражения правды жизни, проблем современного мира с позиций социалистического мировоззрения, отказ от избитых сюжетов и застывших штампов характерны для лучших произведений современных польский писателей. Эти поиски определяют процесс интенсивного художественного обновления современной польской прозы, о котором отчасти можно судить и на основании повестей сборника.
В. Хорев
Вильгельм Мах
ЖИЗНЬ БОЛЬШАЯ И МАЛАЯ
Перевод Г. ЯЗЫКОВОЙ
WILHELM MACH
«ŻYCIE DUŻE I MAŁE»
1959
I
ВОЗВРАЩЕНИЕ ОТЦА
То же окно. И та же зарубка на планке оконной рамы, след моего ножика. Это я тогда в чужом и ненавистном мне доме хотел удостовериться в том, что я уже большой. «Вот когда стану взрослым», — думал я тогда. Должно быть, я и в самом деле взрослый. Отметина, проведенная когда-то вровень с моей макушкой, оказалась теперь как раз на уровне моего сердца. Расстояние от второй пуговицы на рубашке до первой седины — совсем невелико, чуть больше пол-локтя, — оконная рама, даже самая низкая, легко может стать мерилом отпущенного человеку времени.
Тогда я поглядел в это окно всего лишь раз, и глядел-то недолго, наверное, одну минуту. Это и в самом деле было давно, а мне кажется, что с тех пор прошли века. Но все, что тогда было, видится мне отчетливо и прозрачно ясно, словно бы в каком-то особом свете, побеждающем всякое сопротивление вещей, и не только вещей, но и чужих мыслей, дел и даже тайн. Света столь могущественного, да к тому же излучаемого каким-то неведомым источником, разумеется, не существует. Может быть, сумерки тому виной, что образы прошлого, вопреки законам перспективы, уходят от меня еще дальше и вместе с тем приближаются, вон они тут рядом, перед глазами памяти, такие объемные, яркие, что хочется их потрогать.