Полтава - страница 22
Выехав из Москвы в армию ещё в начале года, царь задерживался только в Смоленске, в Минске, в крупных крепостях, где отдавал один и тот же приказ: готовиться к бою! На всём пространстве от Пскова до Брянска. Каждую дорогу — перегородить лесными завалами. Для проезда достаточно узеньких полосок, укреплённых люнетами и палисадами...
А ещё задерживался в Дзенцеловичах, где неказистые строения, в самом лучшем из которых остановился Александр Данилыч Меншиков, формирующий там из прибывающих рекрутов новые полки. Возле Данилыча — он в парике, в белых лосинах, красной венгерке — много красивых шляхтянок в роскошнейших платьях с бесконечными шлейфами. Данилыч похудел. Длинный нос, загнутый от худобы, сделал его похожим на орла с донских степных курганов. А носит Данилыч титул Ижорского князя и звание санкт-петербургского генерал-губернатора. Титул нужен. Возникла было надежда, что польские магнаты изберут на престол Данилыча. Вот и пущен слух о его шляхетском происхождении... Но магнаты считают избранного сеймом курфюрста Августа своим законным королём.
В Дзенцеловичах, оставшись наедине с царём, Данилыч известил, что у него содержится посланец, которому вроде бы Августом поручено передать, будто Карл пойдёт на Москву.
— На Москву? — привстал царь. — Идём!
В сыром подземелье ярко пылал огонь. Угарная вонь от раскалённого железа раздирала ноздри. Всё, что должно было произойти, казалось крайне необходимым. Человека мог подослать сам Карл.
— Начинай! — крикнул царь бледному от подвальной жизни палачу, опускаясь на тёплый, скользкий и влажный (от крови?) обрубок дерева.
— Господин полковник! — предостерёг Меншиков, ещё сильнее загибая длинный нос и оберегая блеск лосин. — Знаешь, воля твоя, но... Пусть бы передохнул. Вторая пытка... А мы с паннами-шляхтянками пожартуем...
— Давай! — не слушал Данилыча царь. Не улавливал, как затрещали в суставах кости, не ощутил запаха горелого мяса, не видел, как от напряжения бледный палач взопрел и порозовел, а смотрел только на окровавленное лицо, скорченное нечеловеческой болью, слышал вопросы из полутьмы, где блестела короткая сальная свеча:
— Кто послал?.. Кто послал?..
Мученик внятно простонал имя курфюрста Августа и притих. Данилыч, наклонившись над ним, безнадёжно махнул рукою:
— Хампа-рампа, как говорят поляки! Богу душу отдал...
Царь ударил палача трубкою в лоб, толкнул ботфортом дверь, не слушая Данилыча. У того на белых лосинах горело красное пятно.
— Неужели на Москву, Данилыч? Через Смоленск?
— Кажется, правда, господин полковник. Я уже сам допрашивал... Шляхтянки нас ждут.
В тот же день царь отправился дальше. Армию встретил в Гродно. На Немане. Напрасно надеялся задержать там противника. У всех в памяти осталась давняя осада. Царская армия и тогда с большим трудом выскользнула из гродненской крепости, скрытно перейдя реку, где начинался ледоход. Лёгкую артиллерию прихватили с собою, тяжёлую утопили и уничтожили за собой мосты. Шведский наплавной мост унесло наводнение. Шведы тогда не догнали русских...
В Гродно не удержались долго и в этот раз: шведские драгуны заняли город через несколько часов после того, как из городских ворот поспешно выкатилась царская карета....
А Двина играет. Движение воды побуждает к деятельности... Там, на Неве, на воде, возле отвоёванного моря, строится город, крайне необходимый России. За два дня солдаты-плотники сложили из брёвен небольшой домик. Пол — из широких плах, стены обшиты морской парусиной. В прорубленные оконные отверстия вставлены свинцовые рамы с небольшими стёклами. Живописцы размалевали оконницы и двери красивыми цветами по чёрному полю. Стены расписаны под красные кирпичи. А когда из царского обоза привезли столы, стулья, шкафы, кровать да ещё картины голландской работы — первую ночь царь провёл словно в сказке! Вокруг — плеск воды... Там уже проведено не одно лето. Туда согнаны многие тысячи холопов со всех русских земель. И хотя они ежедневно умирают сотнями, но на низменном Заячьем острове уже насыпана большая и мощная крепость. Пока что земляная. В болотистых лесах рубятся просеки и прокладываются улицы. И туда уже не первое лето приходят чужестранные корабли...