Полумесяц над морем - страница 14

Еще один венецианец судорожно вцепился в клинок, пронзившийся ему грудь. Его убийца, вырвав оружие, бросился на выручку Диего.

– Сдохни!

Чезаре отвлекся от отступающего мориска на нового противника и, не видя, что с Барбариго, закричал:

– Мессир, вы живы?!

– Да! – ответил флотоводец.

«Да убейте же его, кто-нибудь!» – подумал Диего, мотая гудящей головой.

Словно прочитав его мысли, оставшиеся генуэзцы с удвоенной энергией атаковали троих, еще живых, венецианцев.

– Смотрите, смотрите! – послышались крики из темноты.

По мостовой загрохотали подошвы башмаков.

– Именем короля, бросить оружие!

– Дьябло! – выругался Вибора.

«Этих-то откуда принес шайтан?!»

На этот раз явление солдат сюжетом представления не предусматривалось.

– Отходим! – закричал Вибора.

Генуэзцы бросились бежать.

– А ну, стоять! – кричал испанский офицер.

Грохнул выстрел. С десяток солдат бросились в погоню, а человек пять-шесть остались на месте побоища. Склонились над телами на мостовой, надеясь обнаружить живых. Офицер направился к Барбариго. Семидесятилетний флотоводец уже совсем выбился из сил, но по счастью, не получил даже царапины.

– Вы не ранены, сударь?

– Нет, хвала Господу, нет. Вы подоспели вовремя, мне уже начало казаться, что я ворочаю веслом, а не рапирой. Старость, что сделаешь…

Испанец еще раз бросил взгляд на трупы и пораженно пробормотал:

– Всем бы в старости иметь такую руку…

– О, я здесь не при чем. Преступники, которых вы видите, убиты моими товарищами.

– Вы знаете, почему на вас напали?

– Глупая ссора из-за азартной игры, – ответил Чезаре, вытирая клинок платком, – эти господа почувствовали себя неудовлетворенными и решили расквитаться.

– Разберемся, – пообещал офицер.

– Я узнал их главаря, – сказал Чезаре, – это люди Дориа.

– Дориа? – поднял бровь Барбариго.

– Именно так, мессир.

Барбариго задумался.

– Думаю, не стоит раздувать костер, Чезаре. Все это может плохо кончиться.

– Но, мессир…

– Я сказал, нет! – Барбариго положил руку на плечо своему офицеру, – пойми, завтра мы выходим. Сейчас не время и не место для следствия.

Чезаре возмущенно указал на покойников:

– А как же Паоло и другие?

– На все воля Господа, Чезаре. Остынь. Так надо. Наш враг – турки, а не Дориа.

Чезаре стиснул зубы, посмотрел на тела своих погибших товарищей и вдруг увидел возле них того самого солдата из таверны.

– Ба, это снова вы, сударь?!

Мигель, закрывший глаза одному из покойников, поднялся с колен.

– Так точно, сударь.

– Вы прямо-таки рука судьбы! Второй раз за день нас спасаете!

– В обоих случаях нет моей заслуги, – смущенно ответил Мигель.

– Позвольте усомниться. Я думаю, иначе. Почему же Господу было угодно именно вас направить сюда?

– Неисповедимы пути Его… А я здесь, все же, не при чем.

– Как вас зовут? – спросил Барбариго, тоже обративший внимание на солдата.

– Мигель, ваше превосходительство. Мигель де Сервантес Сааведра.

Когда галеры христиан вышли в море, Дориа совершенно успокоился. Барбариго жив, план нехристей провалился. Получается, что он, Джанандреа, никого не предавал и не погрешил ни перед Господом, ни перед ненавистным Улуч Али. Безумие подобного сопоставления генерал-капитана не смущало. Он столь упорно убеждал себя в собственной невиновности, что поверил в нее совершенно искренне. Все, теперь уже никаких интриг, только сражение, а там, если Создателю будет угодно, он, наконец, убьет этого проклятого вероотступника Улуч Али, совершенно обезопасив свое честное имя от шантажистов.

Флот проследовал до Кротоне, там простоял неделю, из-за разыгравшегося шторма, после чего, совершив двухдневный переход, достиг берегов Эпира.

Слух о покушении на Барбариго распространился не слишком широко, но об этом, как и о том, кто же стоял за нападением, стало известно некоему офицеру в свите дона Хуана. Этот человек, дон Луис де Реквесенс, официально числился командиром одной из испанских галер, а на самом деле имел чин генерал-лейтенанта и был приставлен к дону Хуану лично его величеством Филиппом с целью пригляда за раздражительным и скорым в решениях братом короля. Репутацию выдающегося дипломата в глазах европейских монархов и даже великого визиря Османской империи, Хуан Австрийский приобрел не собственными талантами, а благодаря дону Луису, который служил его советником уже несколько лет, еще со времен подавления восстания морисков. Именно генерал-лейтенант посоветовал главнокомандующему указать место для стоянки генуэзских галер подальше от венецианцев.