Полундра - страница 24

— Билл?

Я обернулся. Кедубец! В руках у него стопка книг.

— Скрываетесь, юноша, нехорошо.

Очень обрадовался я этой встрече.

— А мы с моря. Вчера только. Боцман за ветошью послал. Я тебя хотел найти…

— О том, как живешь, не спрашиваю, — улыбнулся Кедубец. — Хорошо. Это слово выведено крупными буквами на твоем лбу. И на щеках. Что вы так пристально рассматривали?

— Да вот, — смутился я.

— О-о-о! Кающаяся Магдалина. Репродукция с картины великого Тициана. Вам, юноша, не приходилось встречаться с Тицианом?

— Нет.

— Шучу, юноша, шучу. Но вот подлинник, с которого эту дешевую репродукцию двинули в массы, хорош как первое «да» любимой женщины. Уверяю вас. Грешить и каяться… Это прекрасно.

— Леня, ты в учцентре?

— Да. И если спросишь, как меня найти, я скажу, что проще простого. Но об этом потом. Послушайте лучше вопрос. Вы знаете, что с вас причитается?

Леонид был в хорошем настроении.

— Я не знаю, что с меня причитается, — в тон ему ответил я.

— Откуда и знать. Ты не получал письма от Коли?

— Мы вернулись поздно.

— А я получил письмо от Коли. Коля пишет тебе большой привет. Коля отыскал твои награды. Они, оказывается, лежали и ждали героя. Коля пишет, что сообщил твои координаты.

Я пытаюсь сделать безразличный вид, но мне это не удается.

— А у тебя… Все нормально?

— О, юноша, — смеется Леонид, — все нормально бывает только у ненормальных. Я же нормальный, и у меня наоборот. Жил человек, — Леонид показал на стопку книг, — и кончился. Если станете писать мне письма, то ответы очень скоро будете получать от студента.

— Демобилизация?

— Точно, — подтверждает Леонид.

— А Миша?

— Мише снятся удивительные сны. Представьте себе, юноша, новый станок. Его еще не залапали, и он поблескивает. В зажимах болванка. Резец снимает с болванки металл. Такие изящные, элегантные стружки. И вот деталь уже готова. Это не мои слова, юноша. Каждое утро Миша просыпается и рассказывает о том, как здорово пахнет стружка. У каждого свой вкус.

— Ты в Одессу?

— В Одессу? Как вам сказать, юноша.

Лицо Леонида помрачнело.

— На пустыри не возвращаются. Скорее всего, к Кольке в Москву.

— А невеста?

— Невеста? Плод больного воображения. Слово ради слова. Гол как сокол я, юноша, один. И не было никогда.

На территорию порта въезжали автомашины. Везли они мешки, ящики, стальные трубы, лес… Порт жил своей беспокойной жизнью. В доках ремонтировались корабли, оттуда на весь порт разносился перестук отбойных молотков. Громыхало в цехах судоремонтного завода. На самых высоких нотах голосили пилы.

— Как вас встретило море, юноша?

— Штормом. Так мутило…

— Потом полегчало?

— Да.

— Это хорошо. Скоро мы встретимся. Я вас увижу в деле. Да, юноша, да. Нашли и нам занятия. Вы знаете, что такое передача опыта? Это когда старый морской волк, я себя имею в виду, учит уму-разуму салажат — вы не обижаетесь на это слово?

— Нет.

— И правильно. У вас, юноша, все впереди.

Леонид объясняет, как его найти. На всякий случай. Говорят, что демобилизация вот-вот.

Я вошел в цех, чтобы наточить скребки. Увидел печь. Рядом с печью — молот. Рабочий в спецовке, с клещами в руках, выхватывал из пламени раскаленные добела болванки, совал их между молотом и наковальней. Другой рабочий нажимал кнопку. Заготовка взрывалась бенгальскими искрами, вытягивалась, превращаясь из круглой в квадратную. Рабочий бросал ее на пол остывать, вытягивал из печи следующую. Интересно было стоять и смотреть. Я о задании боцмана забыл.

Мише Головину пришлось хлопнуть меня по плечу, чтобы я обернулся. За грохотом не было слышно его голоса.

— Ты чего здесь! — прокричал Миша. — Пойдем ко мне.

На Мише черная замасленная спецовка, руки у него черные, на лице у глаз и на лбу черные бороздки морщин. Мы перешли с Мишей в соседний цех, и здесь уже не надо кричать, можно говорить нормальными голосами.

— Ты где? — спрашиваю Михаила.

— Здесь, — машет он рукой. — Мое хозяйство литейка. Точнее — формовка.

В воздухе полным-полно малюсеньких черных частичек. Лица у всех, кто здесь работает, такие же черные, как и у Михаила. Из формовки мы проходим в литейный цех. Миша показывает, как разливают металл в формы. Здорово. Залил металл — деталь готова. Потом идем к станочникам. Миша поставил меня к наждаку точить скребки, но у меня не получилось. Камень сильно крутится. Нажмешь на скребок — он горит, ослабишь нажим — соскакивает. У Миши просто. Точно и быстро получается. Он меня тоже подучил. Терпение, сказал, надо.