Полуночная свадьба - страница 11

В тот вечер г-н де Клере выискивал на бумаге место для дикого грота, хотя г-жа де Клере советовала ему лучше лечь в постель, так как уже несколько дней, как он жаловался на усталость и головокружение. Его дочь, с которой он охотно советовался по поводу сооружений, склонила лицо над чертежом, как вдруг де Клере отбросил сигару, которую курил, необычайно побледнел, поднялся, сделал несколько шагов по комнате и грузно опустился на ковер. Когда доктор отеля пришел, чтобы оказать де Клере помощь, он объявил, что больной не выживет ночи. Франсуаза плакала. Г-жа де Клере шагала по планам замков и садов, выпавшим из раскрытой папки. Г-н де Клере, лежа на кровати, не шевелился и тихо стонал. В одиннадцать часов вошел слуга. Г-на де Клере вызывал к телефону г-н Гейнгартнер, банкир. При его имени г-н де Клере вздохнул и сделал рукой движение человека, желающего поймать что-то эфемерное, уносящееся вдаль. Должно быть, так же двигал пальцами стекольный предок его, Гектор де Клере, когда видел, как от его дыхания выдувается драгоценный пузырик, пустой и хрупкий. Франсуаза тронула руку отца. Она отяжелела в ее руке. Г-н де Клере умер.

Г-н де Клере изъявил желание быть похороненным в Ла Фрэ. Он приложил к своему завещанию, которое нашли сложенным вчетверо в его бумажнике, необходимую сумму на расходы по перевозке тела. Ни разу, в самые тяжелые минуты жизни, он не прикоснулся к тайному денежному резерву, назначение которого он указал в завещании. Таким образом, г-жа де Клере с дочерью отправились в Ла Фрэ. Проездом они остановились в Париже, где г-н де Курсвиль принес им свои извинения, что не может их сопровождать по причине одного важного заседания. Вообще говоря, он не понимал такого решения своего зятя. Г-жа Бриньян выразила желание сопровождать двух женщин в горестное путешествие, и они все втроем, похоронив г-на де Клере, отдали последнюю дань его останкам.

Когда священник, детский хор и немногие посетители удалились, на маленьком кладбище остались только г-жа Бриньян, вся в черном под шапкой золотых волос, и г-н де Палеструа, поглаживающий на щеках свои бачки в виде заячьей лапки. Он увез свою дочь на один день в Палеструа. Оттуда на следующий день она должна возвратиться и захватить с собой г-жу де Клере и Франсуазу, чтобы вернуться вместе с ними в Париж.

Г-жа де Клере с дочерью Франсуазой направились в Ла Фрэ. Стоял полдень… Солнце дарило свои жаркие лучи широким молчаливым полям. Неподвижные деревья устремляли свои вершины в светлое небо. В траве маленькие кузнечики раскрывали свои нежные голубые крылья и переносились по дорожной пыли. Зрелая пшеница колосилась по обеим сторонам дороги. Стебли тихо клонились под тяжестью колосьев. Франсуаза с удивлением смотрела на них. Ей казалось странным, что пшеница растет из земли, чтобы осеменить своими зернами ее для будущей жатвы. Она нагнулась и сорвала колос. Нива мягко заволновалась, и Франсуаза поразилась, что все оставалось на прежнем месте, настолько она привыкла к движению и быстро меняющемуся виду из окна вагона. Воспоминание о бродячей юности отозвалось чувством мучительной усталости. Она ощущала ломоту во всем теле и тяжесть в ногах. Она охотно бы села на краю дороги среди раскинувшихся мирных полей. В конце аллеи показалось Ла Фрэ, где виднелся пруд, совсем сухой, полный травы и тростников, и двор, поросший крапивой и терновником. Одинокая курица бродила по нему и что-то клевала.

Г-жа де Клере с дочерью позавтракали молоком и крутыми яйцами. Франсуаза вытянулась на старом диване в гостиной. Г-жа де Клере обошла дом. Он предстал перед ней таким же, как в тот день, когда она его покинула. В комнатах пахло затхлостью и плесенью. Бедной женщине казалось, что она пробудилась от кошмара. Ее, робкую и набожную домоседку, рожденную для того, чтобы прожить всю жизнь на одном месте, г-н де Клере перевозил с места на место, из города в город, из страны в страну, где она не понимала языка и где все ей представлялось исполненным опасностей. Даже благочестие ее рассеялось, и ей казалось, что она потеряла Бога, словно он не мог следовать за ней по столь дальним местам. Она вновь нашла его в нынешнее утро, как нашла самое себя в этом старинном вандейском замке, где когда-то жила и где родилась ее дочь.