Полуночное солнце - страница 16

— Так тебе и надо, глупый, — сказал он, — ты хотел отнять у них старейшину. Разве не видишь, что он, ослепший и дряхлый, все-таки выполняет свой долг. Он уводит их от беды. У них единственная надежда на него, и дорого тебе обошлась твоя дерзость.

Таули потрепал своего пса за окровавленные уши, а Нябик, поджав хвост и жалобно скуля, боязливо всматривался в легионы крыс, переплывавших маленькую речку.

Вскоре ветер, пахнущий морскими водорослями, ударил в лицо Таули. Ветер нес за собой длинные аргиши[29] туч и проносился над тундрой с тихим свистом.

— Видишь, Нябик, — сказал Таули, — там, за сопкой, дым. Мы немало пошатались. Отдохнем там зиму, а весной снова в дорогу.

Собака замахала хвостом и бодро побежала вперед.

К вечеру Таули вошел в самый дряхлый чум стойбища и увидел старуху, осторожно подкладывавшую ветку за веткой в огонь.

— Кто ты? — спросила она. — Твое лицо я встречаю впервые. Судя по нему, ты добрый и веселый человек. Скажи, кто ты? Ветры со всех сторон дуют — каким ты принесен?

— Сначала нес меня южный ветер, — сказал Таули, — но я с ним повздорил. Восточный ветер сжалился надо мною, и я спокойно прошел семь раз по семь стойбищ, но стоило посмеяться над ним, как он сбросил меня в озеро, а северный ветер подморозил мои ноги.

— Куда же ты идешь? И как тебя звать?

— Меня звать Таули — Комар, а иду я туда, откуда люди не возвращаются, и ищу то, что люди не умеют ценить.

— Что же это такое?

— Я ищу счастливую страну, откуда люди не возвращаются, потому что им хорошо. И я ищу счастье, а каким бы оно ни было большим, людям всегда будет казаться оно меньшим, чем им бы хотелось. Накорми меня мясом и теплой оленьей кровью напои.

— Я бедна, — сказала старуха, — видишь, мой чум покрывают не шкуры, а береста.

Но она все-таки нашла мяса, накормила Таули и сказала:

— Все ищут счастья. А скоро ли его найдут? Только один человек знает, где находится эта земля, называемая счастливой.

— Скажи, кто этот человек и как его найти, — попросил Таули.

Старуха тихо засмеялась.

— Если тебе скажет безумная, что она богиня, ты не поверишь ей, правда?

— Правда, — сказал Таули.

— Если я тебе скажу, что я знаю, где эта земля, так ты мне поверишь? Уходи! — закричала старуха. — Уходи! Разве ты не видишь, что я безумная!

И она схватила нож.

— Нет, — сказал Таули. — Ты схватила нож, и на устах твоих пена безумия. Но я-то ведь тоже безумный: я ищу счастье.

Старуха кинула нож в Таули, но он быстро отпрянул в сторону, и нож со звоном воткнулся в сундук, на котором он до этого сидел.

— Где мои дети? Где мой сын? — корчась, кричала старуха.

Таули смотрел, как страдает женщина, заламывая руки и разбрасывая деревянную посуду. Он вспомнил свою мать, и ему стало грустно. Он вспомнил и песенку, какую пела ему мать в детстве, и тихо запел:

Старуха прислушалась к песенке и заплакала. Тихие слезы покатились из ее глаз, и ей стало лучше.

— Почему ты не ушел от меня? — спросила она, слабо улыбаясь.

— Ты мне должна рассказать, как пройти к далекой земле счастья.

Старуха испуганно замолчала. Она потрясла седой головой и указала на выход:

— Уходи. Я не могу тебе сказать это. У меня нет сына, которому я бы могла рассказать про счастье. Его взяли русские и назвали Исаем. На его шею надели русский крест. Только ему, если он вернется, я скажу про тундру счастья.

— Солнце — мой отец, земля — моя мачеха, — сказал Таули. — Будь ты моей матерью.

И он, как подобает сыну, подошел к старухе и поцеловал ее в пепельный морщинистый лоб.

— Ты мне расскажешь сказку про эту землю, и я на своих плечах унесу тебя туда.

— Сын мой, — сказала печально женщина, — ты думаешь только о себе и своей матери.

— Нет, — сказал Таули, — я ищу счастья для всего племени.

И, опустившись на шкуры, он закрыл глаза, чтобы яснее видеть землю счастливого племени.

Тихо потрескивал хворост в костре. Старуха неторопливо перебирала пальцами шитье и неожиданно спросила Таули как о чем-то сокровенном и затаенном:

— Скажи, будешь ли ты счастлив, сын мой, если узнаешь, что такое счастье?