Полуостров загадок - страница 56
Удалец с отроком прибывает сюда вовремя. Якутский острог бурлит, готовый к «извержению огненному». Здесь, на краю света, собрались самые отчаянные головушки — казаки, высланные из Тобольска, Мангззеи, Енисейска, непослушные, непокорные, «заводчики разных смут казаческих». Недовольство накалилось злоупотреблениями якутских воевод, душивших новоселов повинностями.
Появление удалого молодца с именным перстнем Болотникова (печать атамана помнили многие ссыльные казаки) приводит к вспышке.
Объединившись, казаки и гулящие люди решают истребить воевод, стрельцов и ярыжек, захватить Якутский острог. Воеводам удается поймать одного из заговорщиков. Не стерпев пытки каленым железом, он выдает план восстания. Воеводы «оберегаютца», верные им стрельцы ловят главного зачинщика мятежа — бывшего есаула Болотникова Василия Бугра. Его бьют на площади кнутом и заковывают в кандалы.
— Ух! Смелая люди была… — пробормотал Илья.
Он слушал Любича так внимательно, что трубка его давно погасла.
— Просто удивительно! — воскликнул ученый. — На Крайнем Севере нашелся документ, решающий давний спор…
— Дальше? Что было дальше? Переводите же, Любич…
Удалой молодец силушкой богатырской ломает решетку темницы в подвалах якутского приказа, освобождает Василия Бугра. Казаки захватывают ружья, пороховую и свинцовую казну, а у пристани струги и купеческий коч с хлебными и соляными запасами. На коче и в стругах «полета удальцов побежали на низ Леною рекой на море». С того времени «Авдотюшка не скрывается, в сарафан девичий одеваетца»…
— Представляете, Вадим, что мы нашли?! Тут вся подноготная якутского казацкого восстания…
— Казацкого восстания?
— Вот именно… Историки так и не разгадали причин далекой якутской вспышки. Она казалась им случайной. А тут гремучим порохом послужили сподвижники Болотникова…
Окончательно потрясла Любича последняя глава казачьей повести о перипетиях бурного плавания казаков — «в заносье».
Восставшие казаки укрылись в протоках огромной дельты Лены. Они решают плыть морем студеным «на Ковыму реку» и потом уходить на Погычу, «искати землицы дальние, вольные».
Удалой молодец разузнает от встречных мореходов о сборах Семена Дежнева в Нижне-Колымской крепости. С попутной оказией он плывет на Колыму «дозорным», прежде сотоварищей и успевает попасть вместе с Авдотюшкой на последний коч флотилии Дежнева.
Силушкой славясь на весь караван, он помогает кормчему. Страшная буря отбила два коча от всей флотилии. Почти былинным языком живописуются злоключения мореходов в бурном «море окияне», высадка потерпевших кораблекрушение на суровые берега заморской «маг терой землицы».
Удалой молодец выплывает на мачте, «выносит свою суженую из волн без памяти». Мореходы, собрав уцелевшие пожитки, ставят на пуртынном берегу зимовье, ограждаясь тыном, завязывают добрые отношения с воинственными соседями — «племенем квихпах писаные рожи».
Любезный молодец строит дом. После долгих скитаний «удалец с голубушкой» обретают отдых, покой и счастье…
— Эх и документик! — восхитился Любич. — Как ни верти, а первое поселение в Америке казаки поставили триста лет назад!
…«Житие» в неведомой земле сплотило новоселов в крепкий казаческий Круг. «Второю весной» Круг решает «послати на Русь матушку гонца надежного, верного, тайного… вольных казаков да охочих людей в Новую Сечь звати, припасы, оружие, снасти привозити».
Трудную миссию поручают удалому молодцу с Авдотюшкой неразлучною. Казаки доверяют гонцу призвать «имянным вещим перстнем» атаманить в Новую Вольную Сечь Семена Дежнева, а «землю матерую, что отведали за морем, в великия нерушимыя тайны держати».
— Странно. Почему Дежнева?
— Ну, это понятно: Дежнев вышел из простых казаков, был умен, храбр, любознателен и по тому неспокойному времени добр. Делил все беды и радости с товарищами, предпочитая обходиться с народами Сибири «ласкою, а не жесточью». Но посмотрите, что совершает удалой молодец с Авдотюшкой!
На кожаной байдаре вместе с эскимосами переплывают, они пролив между Азией и Америкой, минуют «Большой Каменный нос, что промеж сивер и полуночник», и, почти не приставая к опасным берегам, «идут морем» вдоль чукотского побережья. В устье Колымы мореходы с грустью прощаются с друзьями и «на куяках» поднимаются вверх по Колыме, к Нижне-Колымской крепости, сказавшись там «ушлыми из Чюхочьего плену».