Полуостров загадок - страница 71

Здесь, на реке, впервые наблюдаю массовый ход дальневосточного лосося. Бургавли кипит. Река запружена рыбами, плывущими вверх по течению на нерест. В воде тесно, вся река рябит спинами рыб.

Илья принес маленькую сеть, мы залезли в живую кашу и зачерпнули у самого берега с сотню полуметровых горбатых рыбин.

Лакомимся великолепной ухой и вкусной лососиной. Набиваем красной икрой ведра, кастрюли, котелки.

Лошадь с вьюком упала, и кажется: поднять ее невозможно. Ложбина среди скал завалена каменными глыбами, всюду чернеют щели. Илья кряхтит, расстегивая подпругу. Стаскиваю седло с вьюком, проклиная все камеи на свете. Лошадь повалилась почти на спину. Кругом перекошенные плиты — ступить копыту негде. Пришлось мостить обломками ровную площадку.

Двое суток шли сюда, почти не отдыхая.

Горы обрываются в море. Круто скошенные обратные скаты завалены щебнем. Каменистые россыпи выматывают последние силы.

С трудом подняли лошадь, нога ее дрожат и подкашиваются. Дальше пути нет. Илья кивает на ручей, опадающий по глыбам.

— Палатку ставить надо… Лошади путать ноги…

Совсем близко ярко зеленеют клочок альпийского луга и рощица камчатских березок. Травы и одинокие деревья буйно разрослись у ручья на ровной площадке, свободной от камней.

Из «Бухты мертвых» можно выбраться двумя путями: морем на лодке или, карабкаясь по крутой осыпи случайного обвала, через гребень в нашу ложбину.

Растянули палатку в березовой рощице. Выход из бухты с суши блокирован. Илья неторопливо греет на костре закопченный чайник.

— Пошли на гребень, Илья.

— Зачем торопишь, чай пить надо.

Пьем крепкий, почти черный чай. Странный вкус у него. Вяжущий напиток с каждым глотком вливает новые силы.

— Однако, дикий чай варил… — усмехается Илья. — Совсем сильным станешь.

Старик протягивает ситцевый мешочек, наполненный мелкими глянцевитыми листочками.

— Дикий чай пьешь— по следу баранов долго ходишь…

С любопытством рассматриваю листочки, прошу Илью раздобыть целое растение в гербарий.

Илья роется в переметной суме, вытаскивает дамскую сумочку и вытряхивает на смуглую ладонь длинные патроны, заряженные тупыми пулями.

— Хорошая сумка, фактория Сиглане купил, — бормочет старикан, сосредоточено осматривая пистоны и пробуя, крепко ли забиты пули.

Он заряжает свою длинноствольную бердану. В его руках это грозное оружие. В семьдесят лет Илья не потерял остроты зрения и куропатку сбивает пулей на лету.

Я зарядил двустволку «медвежьими» патронами — с тяжелыми свинцовыми жаканами.

Путь наверх крут и опасен. Лезем выше и выше, подбираясь к застывшим каменным перьям. Вот и край гребня. Подползаю, осторожно выглядываю и отшатываюсь… Ух! Повис над пропастью. Внизу море, подернутое рябью; плавно кружат белокрылые чайки. Бухта стиснута клещами исполинского цирка.

Зеленоватые волны неслышно лижут обточенные блестящие камни, точно спины уснувших моржей. Вход в бухту стерегут фигурные скалы. Они поднимаются из моря то причудливой пирамидой, то изваянием льва, то грудами разрушенных замков.

Ну и уголок!

Цирк наглухо запирает полукружье висячей долины. Двести лет назад здесь погибли в жесткой схватке последние обитатели полуострова.

Почти от гребня уходит фантастическая лес пища глыб и обломков. Если спрыгнуть на эту осыпь, можно оползти по глыбам на дно цирка.

Осматриваю в бинокль скалистую бухту и висячую долину. Море когда то залило размытый цирк. Вижу каждый камень, каждый бугор. Различаю кустики багульника и голубики. У подножия скального обрыва дно цирка усыпано беловатыми обломками.

— Не кости ли это погибших воинов?

— Однако, там, наверное, убивали коряков, — говорит Илья.

— Нет Юшкевича… неужели погиб?

Старик берет бинокль, щурится, приникая к стеклам, и пристально рассматривает долину и бухту.

— Люди ушли… флаг оставили.

— Где видишь флаг?

— Хорошенько смотри… плавник на берегу. Хватаю бинокль, долго рассматриваю берег. Вижу

лепту морской капусты, бревно плавника, засыпанное галькой.

— Ага, вот пестрый камень и… флажок, маленький красный флажок на палке. Кто поставил его?

— Люди… — невозмутимо отвечает Илья. — Ходить надо, смотреть.