Поляна, 2014 № 01 (7), февраль - страница 48

Немо всю дорогу к Грише был в какой-то тяжелой отключке и смотрел себе под ноги. Но перед самым домом Гриши, за несколько минут до того, как тот выскочил из подъезда и повел его в снятую им же квартиру, — поднял голову и прямо посмотрел на Ольгу. Каким-то неожиданно светлым, ласкающим взглядом. Ольга уловила этот взгляд, ощутила его теплоту. Ее поразило прояснившееся лицо незнакомца, худое и печальное.

— Как вас зовут? — спросила она.

— А вы не знаете? — прошелестел он одними губами, почти без голоса.

— Я знаю? Почему? Разве мы знакомы?

Гриша выдернул Немо из рук Бориса (тот не без брезгливости отстранился от пострадавшего, что Ольга отметила), уступив место Элькину. Они с Ольгой снова пошли к морю, но прогулка была безнадежно испорчена. Оба молчали. Борис никаких вопросов Ольге не задавал — видно, думал, что она сама ничего не знает. Она и не знала. Не знала даже больше прежнего! Этот человек ей прямо намекнул, что они знакомы. Но ее память отказывалась его вспоминать!

Может, это какой-то давний знакомый ее детских лет? Сосед по двору, наблюдавший, как она скачет через веревочку? Или приятель по летнему пионерскому лагерю, совершенно выветрившийся из памяти? Был еще какой-то тип, который подмигивал ей в Ленинской библиотеке, где она писала реферат об искусстве. Может, это он? Или один назойливый поклонник, который в юности поджидал ее у подъезда? Она совершенно не помнит ни его лица, ни имени… Странно, она художница, а ее память на лица так капризна и избирательна!

Борис в некоторой задумчивости вошел в комнату Ольги. В это время он обычно сидел за компьютером.

— Можно? Я знаешь что подумал? Ведь тот человек спрыгнул с лестницы, завидев нас с тобой, так? Значит, это мы его чем-то напугали, так? Я стал вспоминать и, кажется, припомнил, что знавал его когда-то. Если это не ошибка памяти, то много лет назад мы с ним работали в одном конструкторском бюро. Причем он работал под моим началом. Работал из рук вон плохо. В сущности, не делал ничего. Просто сидел. Другие хоть видимость производили некой «работы», а этот сидел и все. Постоянно опаздывал. Уходил на «перекуры» и часами не возвращался. Ты знаешь, как я либерален. И работа в бюро, скучная и почти бесполезная, меня тоже мало устраивала. Но этот Анатолий или Аркадий (сейчас уже не помню) выходил за всякие рамки. В конце концов я подал начальству рапорт, что его следует уволить. Тогда это было не так просто — профсоюзы и все прочее. Но от него все же как-то избавились… И вот я подумал, а что если это он? Неузнаваемый, страшно постаревший, но все такой же никчемный. Он меня узнал и дал деру. Вспомнил наши с ним не слишком мирные отношения. А, как думаешь?

Ольга слушала очень внимательно.

— А я могла его видеть?

— Не думаю. Если только на какой-нибудь вечеринке. Помнишь, я тебя брал несколько раз в институт? Еще при старом директоре? Сам это припоминаю весьма смутно.

— Ты говоришь, Анатолий…

— Или Аркадий, — добавил Борис.

— А фамилию ты его не помнишь? Может, и я бы что-то вспомнила. А то как заклинило.

— Фамилию не помню. Какая-то еврейская, кажется. Представляешь, при таком равнодушии к делу, он был еврей!

— Может, он чем-то другим увлекался? — с улыбкой спросила Ольга. — Женщинами, например?

— Женщинами — возможно, — мрачно-шутливым тоном заметил Борис. — А вот чем-то серьезным — нет! Даже в шахматы не играл. Тупо сидел без всяких занятий. Это-то меня и бесило. Хоть книжку бы почитал — «Мойдодыра» или там «Колобка», если взрослые книжки не интересовали! Уникальный был «деятель советской эпохи»!

Ольга повеселела. Как хорошо, если Борис прав и это его знакомый. А ее он видел один-два раза на вечеринках в институте у Бориса. Она его знать не знала, но Дон Жуанам ведь всегда кажется, что они в центре внимания…

…Ольга рисовала цветной пастелью космический хоровод. Луна и Солнце, грозные мужчины-викинги, обнявшись, кружились в голубом эфире. Это был бой-объятие.

А внизу, на траве, резвились три девушки. Одна была загорелая, плотная, полноватая — Земля (с вульгарным лицом Аллы). Другую Ольга изобразила со спины — в светло-голубом, воздушном платьице, тоненькая и гибкая — Вода (она напоминала ту особу, которую Ольга видела с Немо). А себя она изобразила воздушной и летящей, переливчатой и прозрачной. Она была стихией Воздуха, прохладной, но способной вспыхивать и загораться.