Поляна страсти - страница 14

Сын цветочника подался вперед и, взяв руки девушки в свои ладони, крепко пожал их. Задумчивость на ее лице не ускользнула от его проницательного взгляда.

– О чем вы думаете, Дарья?

– О ваших словах, Аркадий. Думаю, в них есть доля правды.

– Не скрою, я ожидал с вашей стороны полного согласия.

– Однако мне нужно время, чтобы осознать все сказанное вами.

– У вас ясный ум.

– Благодарствую, – с достоинством ответила Дарья. – Я умею и люблю читать.

Тема настоящего и будущего отошла на задний план, и разговор перешел на более земные темы. Аркадий рассказал, что его мать покинула Поляну, когда ему было пять лет, сбежав с бродячим музыкантом. С тех пор отец предоставил ему полную свободу действий, отдав на воспитание гувернантке, которая и внушила ему интерес к философии.

Покидая гостеприимный дом цветочника Тимофея, Дарья чувствовала себя измотанной. Аркадий вызывал у нее смешанные чувства. Никогда не знаешь, чего ожидать от таких людей – и это пугает.

Иногда Дарья с трепетом в душе осознавала, что Павел стал смыслом ее жизни, и потому временами ее охватывал мучительный страх при мысли, если он вдруг исчезнет из ее жизни. Увы, неравенство положений – серьезная преграда на пути к счастью двух любящих друг друга людей. Она понимала это, и оттого чувствовала себя совершенно беспомощной.

Утро встретило Дарью свежестью и солнечным светом.

Едва она перешагнула порог кухни, как в глаза ей бросился букет полевых цветов, стоящий в кувшине с водой на широком подоконнике окна.

– Это тебе, – сообщила Марфа, – так сказал мальчишка, посыльный.

Сгорая от нетерпения, Дарья приблизилась к окну. Первой мыслью было, что букет от Павла. Но записка, вложенная между стеблей, свидетельствовала об ином:

«Дарья!

Позвольте выразить вам благодарность за визит.

Аркадий Тимофеевич, сын цветочника».

Не зная, радоваться ей или огорчаться, Дарья положила карточку в карман юбки. Окружающие ждали объяснений, но девушке было все равно. Она позавтракала и взялась за свою повседневную работу.

Следующий урок испанского совпал с прогулкой верхом.

Легко гарцуя на Ветерке, Дарья незаметно любовалась Павлом: его прямой спиной, без всякого намека на напряженность, смелым, немного дерзким взглядом, сильными руками, умело держащими поводья, и крепкими длинными ногами. Ветер трепал его мальчишескую прическу, придавая облику величественного всадника слегка озорной вид, который совсем не вязался с образом серьезного ученика, прилежно запоминающего новые испанские слова и правила грамматики.

Молодые люди выехали из леса и через пустошь медленно направились в сторону Поляны. Павел упражнялся в составлении предложений на испанском языке, а Дарья время от времени его поправляла.

– Мне очень нравится изучать испанский под руководством столь очаровательной барышни, – неожиданно признался молодой барин.

– Благодарю вас, Павел Иванович.

– De nada [2], Дарья, – улыбнулся он в ответ. – Благодарите вашего Ангела за то, что он сделал вас такой, какая вы есть.

Барин пустил лошадь в галоп, и Дарья последовала его примеру. Некоторое время они молча скакали по пустоши, размышляя каждый о своем. От трогательного признания, только что сделанного Павлом, у Дарьи зазвенело в ушах и теплая волна разлилась по сердцу.

Возле невысокого холма, поросшего травой, всадники спешились. Они устроились на траве в тени раскидистого дуба. Павел улегся на живот, Дарья присела рядом. Лошади мирно паслись неподалеку.

– Так отрадно находиться рядом с тобой, Дарья. Не понимаю, почему матушка прячет тебя от меня.

Девушка хотела сделать серьезный вид, но улыбка невольно скользнула по лицу.

– Однако же Екатерина Андреевна по-прежнему ничего не знает, – напомнила Дарья.

– О, эти прятки уже потеряли бывшее значение! – отозвался Павел. – Теперь у моей матушки на уме другая затея.

Сердце Дарьи тревожно екнуло.

– Затея… касаемо вас?

Павел не ответил. Он перевернулся на спину, закинув руки за голову, и неожиданно предложил:

– Я хотел бы изучить глагол «любить». Научите меня, сеньорита.

– «Любить» по-испански звучит как amar.

– Входя в роль учительницы, ты становишься такой серьезной, – с улыбкой произнес Павел.