Поляне<br />(Роман-легенда) - страница 30

Ромейский боевой лагерь целиком пожгли и затоптали конями. Перед тем нашли там два перевернутых креста, на каждом из которых прибит был гвоздями человек — вниз головой. Один был великан, другой — поменьше да потоньше. Только по величине и опознали…

Птаха уличи сожгли и погребли вместе с прочими своими гриднями и иными кметами. Кий с братьями был на их тризне и принес там свои жертвы богам.

А по Данелке славины справили свою особую тризну, и ее также почтил полянский князь, пожертвовав сотню быков и три сотни баранов. Были на той тризне и другие жертвы…

На высоком горбе установили каменного славинского бога: в полтора человечьих роста, четыре лица под одной шапкой на все четыре стороны — на восход и закат, на полдень и полночь; с каждой стороны, под каждым лицом, вырезаны на камне по две ручки, тонкие с расставленными пальцами, одна на пояс положена, другая за сердце держится; под поясом — конь хвостатый и меч кривой, еще ниже — человек стоит, а под ним — еще лики, но почему-то только с трех сторон — на четвертой, закатной, пусто.

Сложили перед тем каменным богом великий костер из ошкуренных стволов древесных, взятых в окрестных рощах. На костер положили крест с прибитым княжичем Данелкой. Привели четыре десятка полоненных ромеев, побили всех секирами по головам и сложили на тот же костер…

После удачной для себя великой сечи с ромеями далеко за Истр прошли анты и славины, разоряя и сжигая все на своем пути, угоняя тьмы[38] коней, скота и полону. Иные дошли до дальних морских берегов, прежде неведомых. Немало родов так и осталось после сидеть на ими же разоренной земле. Остальные же — с полоном и добычей — воротились к своим лесам и полям, к своим горам и рекам. И не был тот набег последним.

Небывалое успокоение в непрестанно взбаламученной душе своей ощутил Кий, когда взглянули на него лазоревые очи девичьи, не дерзкие и не робкие, взглянули просто и прямо, будто молвили: «Вот она я, княже. Какую зришь, такова и есть. Таковой останусь при тебе, никуда не денусь. Все будет ладно».

Все будет ладно.

Поверил, без оглядки поверил Кий этим целительным словам, сказанным безмолвно очами девичьими. Все изучали и изучали они в нем, принося душевное равновесие, такое непривычное и такое желанное. Светлым и ясным казалось отныне все окрест, как светлы и ясны были очи Белославы, княжны славинской, как светла и ясна была череда колец серебряных на золотой косе ее.

Не в отца своего Власта уродилась Белослава. У князя славинов и волос темнее, и взор жестче, и норов круче. Княжна — иная.

— Лучшей жены тебе не сыскать, — так Власт заявил Кию, когда пировали вместе после еще одной победы над ромеями. — Не сыскать ни в своей земле, ни в чужих землях.

И ведь правду сказал, никуда не денешься. Мало ли на Горах красных дев полянских, к чему искать других за тридевять земель? Мало ли их заглядывалось — украдкой и не таясь, всяко — на князя своего? Только бровью поведи — любая с ним будет… Но не бывало еще такого с Кием, не вздрагивала так душа и не замирала в несказанном успокоении, как от взора Белославы.

— Не в одном походе стояли рядом наши возы и шатры, — говорил Кию князь славинский. — Не единожды одолевали мы с тобой совместно хваленых гвардейцев и федератов ромейских. Еще до самого Царягорода дойдем с тобой. Неужто не совладаем? Когда твои анты И мои славины единым походом идут — какая сила остановит нас? Нету такой силы и быть не может! Сходная речь у нас с тобой, сходные боги и обычаи. Не чужие мы один другому, сам ведаешь. Так породнимся же того более. Возьми в жены любимое чадо мое Белославу, не сыскать тебе жены лучшей. И хотя самой ей цены нет, но не сироткой убогой придет к тебе дочь князя Власта. Нет! Пятеро дев и жен славинских из рода нашего отпущу с ней в твою землю. Лучших рабов и рабынь, лучших коней и быков отдам тебе с дочерью. Парчу и шелка, каменья всех цветов, золото да серебро, не один воз пойдет к тебе за нею следом…

— Ну и я в долгу не останусь, — усмехался Кий в ответ. — Не к гультяю беспутному отпустишь дочь свою. Тьму золотых монет ромейских, меха собольи да куньи, мечи неломкие да кольчуги надежные получишь от меня…