Полярные чувства - страница 6

– Все хорошо, просто… – Василиса начала усиленно перемешивать овощи, – имя таит в себе судьбу человека, и я боюсь…

– Что твоего мальчика постигнет та же участь… – закончила с тяжелым вздохом Клавдия Евгеньевна.

– Пусть лучше он вырастет таким же мечтателем, как папа. И станет путешественником, и объездит все страны, хорошо, мама? Не обижайся. И вообще пока никто не родился, так что и говорить не о чем. Сейчас на стол накрою, – и Василиса с улыбкой стала раскладывать столовые приборы.

Праздничный ужин был отменным: индейка была сочной и таяла во рту, все семь видов овощей были мягкими и насыщенными специями, даже морковь, что всегда получалась у ее Василисочки не очень хорошо, на этот раз удалась на славу. Ветчина, привезенная из Москвы, казалась в разы вкуснее питерской, сыр, маслины, крабовые палочки, семга слабого копчения, овсяный хлеб – все имело изумительный вкус. Клавдия Евгеньевна понимала, что мужу Василисочки очень повезло: в современном мире не каждая женщина двадцати двух лет умела так хорошо готовить. Дочки ее знакомых предпочитали заниматься финансовыми вопросами, тренажерными залами, личностным ростом и чем угодно еще, но только не стоять у плиты. Почему-то у них это считалось старомодным – куда проще сходить в кафе или заказать еду на дом. Ее Василисочка всегда готовила сама.

Впервые она встала к плите семилетним ребенком: сварила овсяную кашу и пожарила сладкие гренки. Уже тогда Клавдия Евгеньевна надеялась, что дочь займется кулинарией серьезно, но та предпочла работу дизайнера интерьеров.

«Такую работу может делать любой», – говорили все знакомые без исключения, но мать это не волновало. Она, в отличие от остальных, понимала, что дочь счастлива и занимается своим делом. Этого Клавдии Евгеньевне было достаточно. Она всегда старалась быть не просто матерью – подругой. Но сделать это, когда тебе почти пятьдесят, а дочери всего десять оказалось непросто: обе чувствовали разницу поколений, но все же нашли общий язык. А когда ее Василисочка пошла в институт, волшебным образом появились общие интересы. Как оказалось, и матери, и дочери нравились одни и те же дисциплины, художественные произведения и даже мальчики схожего типажа. Клавдия Евгеньевна крайне удивилась, когда первые серьезные отношения Василисочка завела с точной копией ее школьной любви, а когда та представила жениха слов и вовсе не нашлось. Лешенька был невероятно похож на друга из общежития – мальчика, с которым юная Клава впервые пошла на танцы.

У них с дочкой было много общего: любимые цвета – красный и черный, пристрастие к еде, хорошо сдобренной специями, непереносимость алкоголя, старомодный вкус в одежде. Обе женщины были очарованы Коко Шанель и с удовольствием носили шляпки – «таблетки» и «биби». У Клавдии Евгеньевны была целая коллекция, дочь пока в этом отставала.

А еще у них было особое отношение к числу «семь» – многие важные события были связаны с этой цифрой. Клавдия вышла замуж седьмого ноября, родила сына в семь утра, дочь появилась на свет в час ночи и семь минут. Оба раза выписка была седьмого числа. Семь роз подарил ей будущий муж во время первого свидания и столько же лет они прожили в браке.

У Василисы с семеркой было связано не меньше. Леша сделал ей предложение седьмого сентября, поженились они седьмого июля, в зале регистрации их пара была седьмой и даже их квартира находилась на седьмом этаже. Квартира под номером семьдесят семь.

Нередко мать и дочь смеялись над таким стечением обстоятельств, но, несмотря на собственную иронию, всегда выбирали «свою» цифру, даже если это была просто ячейка для хранения в магазине.

Угощения были съедены, и они приступили к самой приятной части вечера – вафельному торту с насыщенным кофейным вкусом.

– Мама, ты готова загадать желание? – лукаво поинтересовалась Василиса, активно налегая на десерт. – Подарок ждет.

– Готова, – улыбнулась в ответ Клавдия Евгеньевна и начала спешно доедать свой кусок.

В ней по-прежнему сохранилось то светлое и наивное ощущение чуда, свойственное детям.

– Готова, – повторила она, в предвкушении закрывая глаза и, протягивая руки, на которые в тот же миг легла небольшая квадратная коробка.