Полюби меня - страница 11

— Где? — раздраженно повторил он вопрос.

Маша уставилась на него, не понимая, о чем речь. За все три недели испытательного срока он никогда себя так не вел. Так, что она уже начала его бояться.

— Еще раз спрашиваю, где Алина Сергеевна и договор на поставку?

Маша наконец начала понимать ситуацию.

— Потрудитесь объяснить мне. Через пятнадцать минут сюда приедет курьер поставщика, а ее до сих пор нет на рабочем месте.

От такой наглости у Машки вспыхнули щеки. Ее так и подмывало сказать, что это не у нее нужно спрашивать, где кто, не она является боссом. Вместо этого он косвенно обвиняет ее, да к тому же требует объяснений.

Скалов, невероятно раздраженный, откинулся на спинку стула и смерил уничтожающим взглядом стоящую перед ним молодую женщину, отчего Маше захотелось стать плинтусом. Умеют же некоторые так смотреть.

— Даю вам пять минут. Найдите ее, — скомандовал невменяемый босс, и она выскочила за дверь, не понимая причин агрессивности обычно не кусающегося начальника.

Но вместо того, чтобы искать, она пошла в туалет, чтобы умыться и хоть как-то унять дрожь от неадекватности утра. Войдя, она не сразу поняла, что это за звуки, но затем, узнав всхлипывания, опешила. С утра рыдать в туалете, когда в приемной Скалов рвет и мечет?

— Алин, — постучалась она, на миг возблагодарив небо за возникший перерыв в реве.

— Уходи, — наконец ответили из-за двери, заставив Машу вздохнуть.

— Там Скалов пришел. Я бы все-таки оттуда вышла, — миротворчески предложила Маша, облокотившись о деревянный косяк туалетной дверцы, гадая, что же происходит.

За три месяца было совершенно очевидно, что что-то непонятное происходит между боссом и этой секретаршей. Все выглядело так странно, невразумительно, что оставалось только строить догадки.

— Нет, я умру здесь! — ответили снова ей из-за двери, шмыгнув носом.

— Ну, знаешь ли, не самое лучшее место в мире для умирания, — дипломатично заметила Маша, переминаясь с ноги на ногу и изучая свои черные туфли из замши. — Есть места и получше…

— Да! Например, рельсы, балкон, колеса автомобиля, речка или зоопарк!

— Зоопарк?!

— Да, меня мог бы съесть рассерженный лев! Растерзал бы, как тузик грелку. Я валялась бы окровавленным куском мяса, пока меня не нашли бы уборщики или охранники.

— Боже мой, Алина!

— Да, я тоже подумала сначала, что лучше замерзну насмерть под окнами его дома, но на дворе октябрь, — Алина всхлипнула. — Еще нет сильных морозов. И, — девушка не удержалась от еще одного всхлипа, — я решила умереть в конторе этого «бетонщика». Пусть знает, что он натворил.

Маше меньше всего хотелось слушать ее историю. Что уж такого случилось, не трудно предположить, но там, в приемной уже наверняка был курьер, и ей нужно было быть там же, а не здесь. К счастью, пока ее беременность протекала бессимптомно, кроме дикой усталости, от которой она готова была валиться прямо за дверью компании, не в силах дойти до машины на парковке, ее ничего не беспокоило.

— Понимаешь, мой отец был хозяином «Стройбетона», я ничего не знала, — сквозь слезы начала рассказывать Алина.

Маша услышала характерный звук от встряхнутого пластикового пузырька с таблетками, еще раз, таблетки средних размеров посыпались вниз, прыгая как маленькие мячики по выложенному кафельной плиткой полу и раскатываясь по углам.

— Я училась в Англии и не знала, что эта сволочь… — секретарша сквозь рыдания выругалась, видимо не совладав с собой, выронила банку, которая по примеру, своего содержимого тоже поскакала по ступенькам и выкатилась за дверцу к ногам Машки.

— Разорила его, специально. У него случился инфаркт. И можешь представить, каково мне было, когда я увидела проект?! Детище моего отца в руках этого ублюдка!

От неожиданности Машка рефлекторно подняла пустую банку. Надпись гласила, что у руках у нее сильное снотворное. Ее бабушка принимала такие же. В голове девушки проскользнула единственная верная мысль — Алина собралась отравиться или уже отравилась!

— Что за проект?

Алина секунду помолчала.

— Неважно. Он секретный, связан с госзаказом. Сначала я хотела его убить, но потом поняла, что он сам себя разорит. Я хочу, чтобы этот подлец пожалел и понял, что потерял! Но потом я подумала, что могут погибнуть люди, ведь отец заложил в проекте ошибки, которые, не зная о них, не отследить. Я хотела зарезаться у дверей его квартиры, но подумала, что это слишком трагично. Я в луже крови, из которой подъездные собаки и кошки пьют кровь. Потом застрелиться, но трупы так ужасно выглядят…