Полюбить монстра - страница 3

Конечно, меня лично никто не посвящал во все эти события. Моими помощниками были доскональное знание всех потайных ходов замка и конечно уши и глаза.

Когда отец на совете озвучил решение подавить восстание любым, даже самым жестоким способом. Я взорвалась негодованием, невольно выдав своё тайное убежище. Конечно папенька меня за это по голове не погладил. Но не при всём же совете отчитывать будущую царицу.

Тогда, на совете я папеньку категорически не поддержала в его решении, таким грубым методом подавить восстание. Я всегда верила в силу слова и считала, что всегда можно договориться. Мне казалось, у отца было несправедливо-предвзятое отношение к простолюдинам. Я же защищала и оправдывала любого человека, даже если он грубо оступился. Считала, что на всё есть причина.

Но только не тогда когда я первый раз увидела Гарга. В тот раз, я в полной мере ощутила яркую волну презрения и отвращения, Когда в первые увидела его, — Кровавого Гарга — Завоевателя.

Гарг не заслуживал оправдания, не имел права на сочувствие. Он — монстр, у которого нет и не может быть души. Не может быть чести и достоинства. Он ужас, что несет только кровь и смерть.

Гарг, горой возвышался над остальными. Не только высотой своего роста и размашистостью плеч. Но и мощью, которая исходила от него. На голове была надета ужасная железная маска в виде вепря с парой огромных клыков и стальной защитной амуницией на все лицо. На мощных мускулистых руках, стальные зажимы и броня. На смуглой, гладкой коже, виднелись замысловатые завитки странных татуировок. Что ветвистыми узорами украшали плечи, спускались до предплечья, уходя на спину под броню. На плечи была накинута шкура огромного Черного медведя. Вооружен Гарг был до зубов, и всем своим видом пугал, угрожал, завораживал.

Рядом с ним ты становишься песчинкой, маленькой и незримой. Готовой вот-вот раствориться во Вселенной. Лопнуть как мыльный пузырь.

Впервые, за всё время я увидела в глазах отца ужас. Первобытный, мерзкий, липкий — он проникал в плоть в каждую клетку, прорезал кости и выстреливал вдоль позвоночного столба. При нем прирезали последнего верного ему человека, остальные выжившие склонили головы перед новым королем…

Тогда я думала, что это страх за меня — его единственную дочь, его кровиночку, Ясное Солнышко, как всегда называл меня папенька. Из-за веснушек, рассыпанных по моим щекам и плечам, и медным волосам, которые пышной копной спускались ниже пояса.

— «Тебя поцеловало солнышко», — говорил мне папенька. И нежно гладил по медной макушке, когда я чем-то была огорчена.

Чудовищу было мало смертей невинных, моря пролитой крови. Униженного и поверженного короля, который стоял перед ним на коленях, смиренно склонив голову.

Ему хотелось большего — унизить, растоптать, размазать, стереть с лица земли и развеять пеплом. Монстр жаждал большего. Тогда я не совсем осознавала, за что мы удостоились чести быть повергнуты и уничтожены Кровавым Монстром. Но ужас происходящего держал меня на грани истерики. Ужас, что единственным условием выжить для нас, было согласие на брак с ним. Либо он перережет всех, не оставив камня на камне, умоет кровью все королевство.

А так, если мудрый и благочестивый король отдаст свою дочь в жёны Кровавому. Гарг уйдет с наших земель, и так и быть, оставит править короля до его кончины.

Меня, как свою жену, естественно, забирает с собой. Так как все его жены (а по слухам у Гарга их было множество) должны сопровождать его во всех завоевательных походах. Это был страшный удар для меня.

Адский, липкий страх начал пробирать меня до костей, отзываясь в теле мелкой дрожью, после объявленного мне приговора. Я была воспитана в строгости и благоденствии. Единственное просвещение в любовных происках я почерпала из любовных романов.

Там было все прекрасно и романтично, благородный муж спасал прекрасную Галену, влюблялся в неё, и жили они долго и счастливо. Вот именно так я представляла и свою судьбу. Мечтала выйти замуж за прекрасного заморского принца, что безумно меня полюбит.

Поэтому смириться с судьбой тридесятой нелюбимой жены Кровавого Тирана я не могла.