Полюс - страница 2
не видно ли спасенья.
КАПИТАН СКЭТ:
Как давно?
ФЛЭМИНГ:
Минут уж двадцать…
КАПИТАН СКЭТ:
Флэминг! — что ж ты, право,
не надо было выпускать его…
Но впрочем… Помоги мне встать, скорей,
скорей… Мы выйдем…
ФЛЭМИНГ:
Я, Хозяин, думал…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, ты не виноват.
Ух, снегу сколько!
Уходят вместе. Пауза.
КИНГСЛИ:
(один, бредит)
Ты не толкай — сам знаю — брось — не нужно
меня толкать…
(Приподнимается.)
Хозяин, Флэминг, Джонсон!
Хозяин!..
Никого… А! Понимаю,
втроем ушли. Им, верно, показалось,
что я уж мертв… Оставили меня,
пустились в путь…
Нет, это шутка! Стойте,
вернитесь же… Хочу я вам сказать…
хочу я вам… А! Вот что значит смерть:
стеклянный вход… вода… вода… все ясно…
Пауза. Возвращаются Капитан и Флэминг.
КАПИТАН СКЭТ:
Вот глупо — не могу ступать.
Спасибо…
Но все равно. Мы Джонсона едва ли
могли б найти… Ты понял, что он сделал?
ФЛЭМИНГ:
Конечно… Ослабел, упал; бессильный,
Звал, может быть… Все это очень страшно…
(Отходит в глубь палатки.)
КАПИТАН СКЭТ:
(про себя)
Нет, — он не звал. Ему лишь показалось,
что он — больной — мешает остальным, —
и вот ушел… Так это было просто
и доблестно… Мешок мой словно камень —
не натянуть…
ФЛЭМИНГ:
Хозяин! Плохо! Кингсли
скончался… Посмотри…
КАПИТАН СКЭТ:
Мой бедный Эрик!
Зачем я взял его с собой? Средь нас
он младший был… Как он заплакал, — помнишь, —
когда на полюсе нашли мы флаг
норвежский… Тело можно тут оставить, —
не трогай…
Пауза.
ФЛЭМИНГ:
Мы одни теперь, Хозяин…
КАПИТАН СКЭТ:
Не надолго, друг мой, не надолго…
ФЛЭМИНГ:
Пурга смолкает…
КАПИТАН СКЭТ:
Знаешь ли — я думал —
вот, например, — Колумб… Страдал он, верно, —
зато открыл чудеснейшие страны,
а мы страдали, чтоб открыть одни
губительные белые пустыни…
И, знаешь, — все-таки так надо…
ФЛЭМИНГ:
Что же,
Хозяин, — не попробовать ли нам?
Двенадцать миль — и спасены…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, Флэминг, —
встать не могу…
ФЛЭМИНГ:
Есть санки…
КАПИТАН СКЭТ:
Не дотащишь —
тяжелый я. Здесь лучше мне. Здесь тихо.
Да и душа тиха, — как воскресенье
в шотландском городишке… Только ноги
чуть ноют, — и бывают скучноваты
медлительные воскресенья наши…
Жаль, — шахмат нет. Сыграли бы…
ФЛЭМИНГ:
Да, жалко…
КАПИТАН СКЭТ:
Послушай, Флэминг, — ты один отправься…
ФЛЭМИНГ:
Тебя оставить здесь? И ты так слаб…
Сам говоришь, что ночь едва ли можешь…
КАПИТАН СКЭТ:
Иди один. Я так хочу.
ФЛЭМИНГ:
Но как же…
КАПИТАН СКЭТ:
Я дотяну, я дотяну… Успеешь
прислать за мной, когда достигнешь бухты.
Иди! Быть может, даже по дороге
ты наших встретишь. Я хочу, иди же…
Я требую…
ФЛЭМИНГ:
Да, — я пойду, пожалуй…
КАПИТАН СКЭТ:
Иди… Что ты возьмешь с собою?
ФЛЭМИНГ:
Санок
не нужно мне, — вот только эти лыжи
да палку…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, постой, — другую пару…
Мне кажется, запяточный ремень
на этой слаб… Прощай… Дай руку… Если —
нет, — все равно…
ФЛЭМИНГ:
Эх, — компас мой разбит…
КАПИТАН СКЭТ:
Вот мой, бери…
ФЛЭМИНГ:
Давай…
Что же, я готов…
Итак, — прощай, Хозяин, я вернусь
с подмогой, завтра к вечеру, не позже…
КАПИТАН СКЭТ:
Прощай.
Флэминг уходит.
Да, — он дойдет… Двенадцать миль… к тому же
пурга стихает…
Помолиться надо…
Дневник, — вот он, смиренный мой и верный
молитвенник… Начну-ка с середины…
(Читает.)
(перелистывает)
(перелистывает)
Февраль, восьмое: полюс. Флаг норвежский
торчит над снегом… Нас опередили{11}.
Обидно мне за спутников моих.
Обратно…
(перелистывает)
Восемнадцатое марта.
Плутаем. Санки вязнут. Кингсли сдал.
Двадцатое: последнее какао
и порошок мясной… Болеют ноги
у Джонсона{12}. Он очень бодр и ясен.
Мы все еще с ним говорим о том,
что будем делать после, возвратившись".
Ну, что ж… Теперь прибавить остается —
Эх, карандаш сломался…
Это лучший
конец, пожалуй{13}…
Господи, готов я.
Вот жизнь моя, как компасная стрелка,
потрепетав, на полюс указала,
и этот полюс — Ты…
На беспредельных
Твоих снегах я лыжный след оставил.
Все. Это все.
(Пауза.)
А в парке городском,
там, в Лондоне, с какой-нибудь игрушкой, —
весь солнечный, — и голые коленки…
Потом ему расскажут…
(Пауза.)
Тихо все.