Полюшко-поле - страница 35

— Все это верно, Василий Иванович, но мы получили от Верховного строгое указание. Оно известно вам.

Никакие дальнейшие доводы Тупикова не повлияли на Кирпоноса. Тяжело вздохнув, он сказал:

— Я прошу вас, Василий Иванович, помнить только об устойчивом штабе.

Но как ни старались штабисты, на оперативной карте с каждым часом появлялось все больше неизвестных «белых пятен». Охваченный горечью, Тупиков видел, как его штаб начинает терять на шестисоткилометровом фронте управление войсками. Уже от многих правофланговых дивизий не поступали регулярные донесения. Рации смолкли, не отвечали на позывные сигналы. Войска испытанной Пятой армии, едва разорвав вражеское кольцо, снова попадали в окружение и с тяжелыми боями пробивали путь северо-западнее Пирятина. Где-то между Путивлем и Ромнами продолжала сражаться Сороковая армия. А юго-восточнее Прилук в зияющей восьмидесятикилометровой бреши свободно разгуливали танки Гудериана. Тридцать седьмая армия еще продолжала удерживать Киев, а в тылу у нее находились крупные силы Шестой немецкой армии. В междуречье Днепра и Сулы с ударной группой Клейста вела бои Двадцать шестая армия. Вражеская танковая лавина двигалась с востока и запада. Все спуталось, перемешалось. Сплошной линии фронта больше не существовало.

Тупиков удивился, когда в дверях увидел начальника оперативного отдела штаба фронта генерала Баграмяна. Он бросился к нему, обнял.

— Как? Каким путем? Вы же находились в Двадцать шестой армии, а потом выехали в Полтаву, в штаб главкома. Ну, Иван Христофорович, что там? Какие привезли новости?

Баграмян коротко рассказал о том, как помог ему генерал Фалалеев покинуть на скоростном бомбардировщике Полтаву и как самолет совершил посадку на заминированном аэродроме и, к великому удивлению подрывников, не взлетел в воздух. Потом он подробно остановился на своей встрече с маршалом Тимошенко и доложил, что главнокомандующий войсками Юго-Западного направления разрешил начать отвод армий на реку Псел.

— Немедленно к Кирпоносу! — воскликнул Тупиков. — Решение правильное. Мы еще, быть может, спасем армии!

Тупиков стремительно вошел в кабинет Кирпоноса.

— Товарищ командующий, вот Баграмян! Он привез распоряжение маршала Тимошенко. Оно настолько отвечает обстановке, что нет необходимости его обсуждать. Разрешите отдать приказ войскам.

— Какой?

— На отход.

— Вы привезли письменное разрешение на отход? — просил Кирпонос Баграмяна.

— Нет, маршал Тимошенко сказал: «Передайте командующему фронтом мое устное приказание: оставив Киевский укрепленный район и прикрываясь небольшими заслонами на реке Днепр, главными силами фронта незамедлительно начать отход на тыловой оборонительный рубеж по реке Псел».

— Что-то не так… Тут какое-то противоречие… Верховный приказал нам не оставлять Киев.

— Михаил Петрович, я предлагаю поставить этот вопрос на Военном совете, вынести решение и начать отвод армий согласно устному распоряжению маршала Тимошенко, — вмешался дивизионный комиссар Рыков.

Тупиков подошел к Бурмистенко.

— Михаил Алексеевич, ваше слово.

— Руководители должны быть образцом твердости.

Тупиков воскликнул:

— Сегодня мы еще можем надеяться на организованный отход войск, а завтра, послезавтра эту возможность потеряем.

— Я вижу единственный выход. На имя Верховного надо послать радиограмму… Сообщить о решении главкома Тимошенко, и пусть Ставка дает свое согласие. Только так! — И Кирпонос зашагал по комнате.

Тупиков направился на радиостанцию. С большим трудом, преодолев в эфире вражеские глушители и всякие прочие помехи, радисты связались с Москвой.

Начштаба с нетерпением ждал ответа. Медленно тянулось время. С каждым потерянным часом отрезались от своих тылов передовые части и попадали в тяжелое положение.

Семнадцатого сентября в двадцать три часа сорок минут в штаб фронта поступил наконец долгожданный ответ. Войдя с телеграммой в руках в кабинет командующего, Тупиков громко сказал:

— Ставка разрешает оставить Киевский укрепленный район и переправить войска на левый берег Днепра. Об отводе главных сил ни слова. — Он развел руками. — Вот это решение!.. Вы только вдумайтесь, товарищ командующий, оставить Киев можно, отступить за Днепр тоже можно… А выходить из окружения — нельзя! Вот оно что… Так зачем же тогда бросать укрепленную полосу и менять ее на открытую степь?! Лучше до последней возможности сидеть в дотах.