Помаши рукой знакомой звезде - страница 10

   Так и протекала их жизнь в заботах и трудах, где наколоть дров да наносить воды было не самым тяжким делом. И не было в ней ничего необычного, запоминающегося, яркого, пока не появилась она, Ольга. Мишке, пораженному ее кажущейся беззащитностью и возникшему у него неизвестно откуда желанию оградить ее от всех бед, уже давно привыкшему к тому, что он опекает свою бабку, хотелось заботиться и о ней, но Ольга, разумеется, в его помощи не нуждалась, потому что у нее был муж, учитель физкультуры соседней школы, любитель штанги и гирь, которого за рост, широкие плечи, светлые волосы, простоватое лицо и улыбчивость все называли Добрым молодцем.

   Все, но только не Мишка... Когда он впервые увидел их вместе, то сразу своим чутким сердцем понял, что не все ладно в Датском королевстве, уж как-то сразу терялась, блекла и замыкалась в себе рядом с ним Ольга. С этим Мишка ничего не мог сделать, да и никто кроме нее не мог...

   Весело прошел Новый год, растаяли снежинкой каникулы. Пора было браться за учебу, но настроение у выпускников было отнюдь не рабочее: остались свежи в памяти и каток, и праздничные елки, и подарки родителей, и, конечно же, Новогодний бал, на котором весь класс был в сборе кроме троих. Отсутствовал Карамба, потому что никогда не посещал подобные мероприятия, Серая мышь, потому что знала об этом, и Мишка, потому что неожиданно заболела бабка.

   Началась длинная и тяжелая третья четверть. Все, по крайней мере внешне, выглядело спокойным, но это никого не могло обмануть, все чувствовали, что в истории между Ольгой, Серой мышью и Карамбой еще рано ставить точку.

   Это случилось в середине февраля, когда по-прежнему сильны были морозы и казалось, что зиме нет конца. Ученики писали классное сочинение, а Ольга медленно проходила между рядами, останавливалась возле каждого, внимательно прочитывая написанное, и рукой, чтобы не отвлекать остальных, показывала, где требовалось что-то исправить.

   Остановилась она и возле последней парты, посмотрела на написанное Светой и удовлетворенно кивнула головой, тем самым давая понять, что все в порядке, а потом задержалась возле Карамбы и, чуть наклонившись, стала вчитываться в написанное, затем показала на недочет и уже готова была отправиться дальше, но в этот момент Карамба осторожно взял ее руку и прижал к своим губам.

   Время для троих на минуту остановилось... но понеслось вскачь, когда в тишине класса раздался грохот откинутой крышки парты. Все обернулись и увидели вскочившую с места Свету. Она смотрела на Ольгу, которая, прижав руки к груди, растерянно стояла в проходе. Карамба, низко опустив голову, сидел между ними.

   Наконец Света отвела глаза и, тихо сказав:

   - Извините, пожалуйста, Ольга Климентьевна. Можно выйти? - удалилась из класса.

   Это была, разумеется, его школа: за время, проведенное с Карамбой за одной партой, она научилась выдержке. Зазвенел спасительный звонок, и все наклонились к тетрадям, чтобы успеть дописать работу на перемене.

   Карамба нашел Свету в темном маленьком коридорчике, ведущем в кочегарку и видавшем немало девичьих слез. Он минуту молча постоял с ней рядом, а потом, произнеся только одно слово:

   -Пойдем, - вышел, а она послушно побрела следом, однако возле класса он, приостановившись, открыл дверь и пропустил ее вперед.

   Так и получилось, что на следующий урок они явились в класс вместе. Он спокойно шел позади нее к последней парте и словно следил, чтобы не раздалось ни одной реплики, которая бы могла ее обидеть. И до конца занятий оба, нахохлившиеся и не смотревшие друг на друга, так и не поднялись со своих мест.

   А на другой день в школу приехал сам Тимошевич-старший, отец Карамбы, главный инженер завода, на котором работали почти все родители учеников. Тимошевич долго пробыл в кабинете директора, потом о чем-то поговорил с Ольгой. Правда, говорил только он, а она молчала и лишь кивала головой в знак согласия.

   Уже через час все знали, что Карамба вынужден был еще вечером уехать в Москву, потому что там жила его бабушка, а ее здоровье в последнее время очень пошатнулось, и требовалось постоянное присутствие родного человека. Поскольку бабуля имела твердый характер и, естественно, не собиралась менять Москву на Городок, то приезд единственного внука должен был стать совершенно правильным выходом из создавшегося положения, а школу можно было закончить и там. Казалось, вот и канула в Лету эта странная история. Мужская половина класса была рада такому повороту событий, потому что сочувствовала Карамбе, а женская - разочарована, потому что с большим интересом следила за происходящим, а поскольку многого не видела и не слышала, то с большим удовольствием домысливала, но и те, и другие были твердо уверены, что такого не увидишь даже в кино.