Помолвка с мечтой - страница 30

Его поза оставалась обманчиво расслабленной, пока он ждал ее следующего вопроса.

— Тогда зачем ты это сделал?

— Я сделал это потому, что я твой должник. — Он пристально наблюдал за ней. — Садись. — Адам кивнул на место рядом с собой.

Аннабелл осторожно приблизилась к качелям. Пытаясь выглядеть независимой, она примостилась на краешке доски.

Адам оттолкнулся ногой от пола, и качели отклонились назад. Аннабелл качнулась вместе с ними.

Раскачивая качели, он какое-то время сидел молча. Ночь еще только наступила, но небо было черным, и ничто, даже кузнечики, не нарушало тишину. Его рука скользнула по ее затылку. Отсюда, из-за навеса, ее дома не было видно. Они с Аннабелл, должно быть, были единственными людьми в квартале, которые не спали.

— Я думаю, это то, что называется «возвращением на место преступления», — сказал он тихим, насмешливым голосом.

Аннабелл не находила сил шевельнуться. Он не должен… он не может иметь в виду…

— Мне кажется, именно здесь все пошло не так, — продолжал Адам. — Поэтому, возможно, именно здесь мы можем все исправить.

Аннабелл не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.

— Мы ведь были друзьями, не так ли? — Он повернулся к ней лицом. — Аннабелл, посмотри на меня, — мягко попросил он.

— Зачем ты вспоминаешь об этом сейчас? — Она была готова расплакаться, пытаясь скрыть свою боль. — Что у прошлого общего с тем, что происходит сегодня?

— Мы были друзьями, — повторил он. — Я заботился о тебе и о Лианн. — Подвинувшись на качелях и пытаясь заглянуть ей в лицо, он заговорил с подкупающей искренностью: — Мне жаль, что я не всегда был рядом, когда ты нуждалась во мне.

— Это история, — покачала головой Аннабелл, не желая признавать того своего давнишнего разочарования.

Нуждалась в нем. Эвфемизм! Она любила его. Она хотела его. Но… она прекрасно жила и без него. Она научилась ожидать от жизни меньшего — чтобы избегать боли. Все время училась этому.

— Мы были детьми тогда, Адам. У меня нет причин ожидать чего-либо от тебя. — Она не дала ему себя перебить. — Я была так молода — я себя не понимала. Я переменилась, как ты неоднократно отмечал. — Бросив на него беглый взгляд, она осталась довольна, увидев, что он нахмурился. Кажется, она хоть чуточку овладела собой, и сознание этого придало ей мужества. — Я знаю, что навязывала себя тебе той ночью. — Удивленная тем, что она была в состоянии говорить спокойно и отрешенно, она устремила на Адама взгляд, полный, как она надеялась, самоиронии.

Он нахмурился, его брови почти сошлись на переносице.

— Ан…

— Если бы не ты, я никогда бы не встретила Стивена. И хотя у нас с ним ничего не получилось, эта помолвка помогла мне понять, чего я хочу.

— Да? — Брови Адама вытянулись в прямую линию.

Аннабелл охватил гнев. Наконец она поняла его. Он испытывал, пусть и неотчетливое, чувство вины — за то, что не ответил на любовь, которую она так непосредственно предложила ему. И теперь он решил исправить прошлое. Осознание этого обожгло ее, словно сок лимона, попавший на открытую рану. Дважды обманутая!

Профессиональный консультант невест, сама — неудачливая невеста, Аннабелл Симмонз нуждалась в поддержке. Поэтому Адам протянул ей руку помощи, притворившись ее женихом — на время. Ох, уж эти добрососедские отношения!

Резкий смех прервал ее размышления.

— Ах, Аннабелл, если бы каждая твоя мысль стоила доллар! Напомни мне, чтобы я пригласил тебя как-нибудь на партию в покер. — Он наклонился вперед, продолжая удерживать ее на качелях. — Ты собиралась сказать мне, чего ты хочешь.

Она очень внимательно посмотрела на него. Волнистые, отросшие волосы цвета меда, сильный подбородок, зеленые глаза человека чувственного и страстного.

Адам никогда не сдерживал своих страстей. Он наслаждался жизнью. Прошлым летом он брал уроки управления самолетом — просто ради удовольствия. Единственный же стихийный поступок Стивена заключался в том, что он бросил ее. А она… Нет, она больше не поддастся эмоциональному порыву.

— Ну, Аннабелл?

— Я хочу надежности, — сказала она, зная, что ее занудный ответ заставит его думать о ней еще хуже. Но это ее больше не волновало. — Я хочу стабильности и надежности… и осторожного оптимизма.