Понедельник — пятница - страница 25

Впрочем, думать об этом уже не было времени. Вон Ленька Чеботарев поднял руку в огромной, как у хоккейного вратаря, рукавице. Галя тронула левый контроллер, отпустила тормоза — стрела пошла вверх…

Байков работал внизу, в трюме, и сам стропил груз. Во втором трюме это делал Лохнов, и бригадир был спокоен за него, а больше доверять некому. Может, он перегибает, конечно. Но что поделать, так спокойнее самому. Прошлой осенью Ленька Чеботарев неправильно застропил мешки с сахаром-сырцом, они рухнули на причал. Несколько мешков порвалось, и пришлось смывать сахар водой из шлангов. А зимой грузили бочки с нежинскими огурцами, и тоже один из стропалей недоглядел — бочки полетели в трюм. Хорошо еще, никого не придавило. Вот с тех пор Байков и стропил груз сам. Так быстрее, чем каждый раз проверять. Правда, при случае он не прочь был поворчать, что вот в других бригадах стропали как стропали, а у них — раскоряки какие-то, и ребята начинали шуметь: сами же не доверяете! Тогда он тыкал коротким пальцем в сторону воды и напоминал: «Рыбка небось до сих пор ваш сахарок жрет, елка-палка!» Конечно, непорядок, что он делает не свою работу. Но ежели тебе за чужую небрежность не засчитают комплексную и всю бригаду лишат премии, — это порядок?

Особенно трудно доставалось ему, когда шла на экспорт кислота. Ее грузили в тридцатилитровых бутылях. Тут уж Байков даже Лохнова не подпускал, и боже упаси, если не наденешь очки и перчатки, резиновый передник и сапоги: не пустит на борт да плюс к тому — выволочка.

Эти шубки, конечно, чепуха, и вполне можно было бы не торчать здесь, но Байков по опыту знал — к такому грузу надо приглядываться особо, и не ошибся.

— Постойте-ка, — остановил он грузчиков. На одной из коробок отошла фирменная наклейка, и Байков сказал: — Эту в сторону.

Да, стропалей придется погонять. Настоящий экзамен им устроить, что ли, как школярам? Не может же он и все бумаги вести, и за техникой безопасности следить, и людей расставлять, и делать еще бог знает сколько дел. Вроде вот этого — следить за сохранностью груза. У него глаз тертый — голову на отсечение, что одной, а то и двух шубок в коробке не хватает. Сперли в порту отправления.

— Эту тоже в сторону. Смотри — край надорван, а ты тащишь.

Да, так вот — стропали. Странно: самое, можно сказать, узкое место. Вадим Лохнов скоро уйдет из бригады, кончает институт. Двое настоящих стропалей ушли еще прошлым летом, тоже кончили институт и теперь работают в пароходстве. Однажды Байков застал их, всех троих (Лохнов и те двое), за спором с ребятами из другой бригады. «Чудики! Дадут вам сто двадцать или сто тридцать рэ в зубы — и радуйтесь! Где вы еще по два куска отломите?» Два куска — это две сотни. А бывает и больше. Конечно, о чем говорить, хорошие деньги. У грузчика, если он даже «метелкой машет», то есть сидит без работы, и то три рубля семьдесят одна копейка гарантированных за смену.

А его студенты наседали: дескать, неужели смысл жизни только в том, чтобы ухватить за хвост жирную деньгу? Интересный был спор. Вадька такое сказал, что уж, наверно, на всю жизнь запомнится. «Бывает, — сказал он, — у человека карман полный, а душа нищая».

— И эту в сторону, — распорядился Байков.

Ясно же, вскрыли коробку! Клейкая лента прикреплена небрежно, видимо спешили… Сейчас обеденный перерыв, надо позвонить в таможню, предупредить — пусть подойдут к концу смены. Наверняка наберется еще три или четыре вскрытых коробки.

Так оно и оказалось.

Вместе с таможенником он пошел к капитану. В шести коробках не хватало девяти шубок. Капитан разнервничался и несколько раз перечитал акт, прежде чем подписать. Вызвал помощника. Маленький человечек с узким лицом вошел в салон, глаза неспокойные, — взял акт, прочитал и сразу успокоился. Байков ничего не понимал из их разговора — должно быть, помощник сказал: нам-то что, пусть отвечает порт отправления или фирма, — так, во всяком случае, подумал Байков об их разговоре. Ну конечно, им-то какое дело? Что увезли, то и доставили. Капитану, наверно, просто неприятно, что в его порту так лихо воруют, вот и все.