Понтий Пилат - страница 6
И, чтобы понять правоту сказанного, надо помнить, что сказал Господь: «Я есмь Ягова, вечный, первый и последний. Я не передаю ни имени моего, ни власти. Не было бога до меня, нет бога рядом со мной, не будет бога после меня.
В устремлениях Иисуса из Назарета выдать себя за наместника Бога на земле таится опасность неповиновения властям, противостояние римскому протекторату. Уже сейчас в городе неспокойно, в народе наблюдается брожение религиозных страстей. Священный синедрион, уяснив опасность для страны, источником которой является осуждаемый, считает необходимым в целях устранения неисчислимых бедствий и сохранения благоденствия правоверных иудеев приговорить Иисуса из Назарета к смертной казни. Священный синедрион уверен, что, встав на позицию защиты правопорядка и интересов почитаемого нами великого императора Тиберия, прокуратор Иудеи утвердит приговор…
Доверяя своему актуарию, прокуратор переключился на свои заботы. В отряде дворцовой стражи появился новый центурион, довольно молодой человек – Муний Луперк, имеющий о себе высокое мнение, и к тому же весьма энергичный. Прокуратор не уяснил до конца, то ли это скрытый соперник (особых заслуг за ним не числилось), то ли его направили в Иудею с какой-то тайной целью. Многолетняя служба в администрации заставляла думать об осторожности, о скрытых подводных камнях – особых покровителей у Понтия Пилата не было; хотя император Тиберий и знал его лично, но тем более… Муний Луперк постоянно говорил о своих административных способностях, критиковал решения прокуратора и убеждал всех, что эти обязанности он выполнил бы значительно лучше. Конечно, все это можно было бы приписать глупости юнца, но чувство досады не оставляло Понтия Пилата. Серьезных проступков центурион не совершал и нес службу строго в пределах официальных предписаний.
Окончив свою речь, Сарейя поклонился прокуратору и поцеловал перстень на своей руке в знак того, что сказанное им является истинной правдой.
Прокуратор, размышляя о служебных тревогах, тем не менее уловил суть пламенной речи обвинителя. У обвинителя синедриона хорошо отработана бездоказательная система обвинения. Какие словесные штампы! Он точно знает, как и что следует понимать простому иудею, что желает божественный император и что для этого нужно сделать прокуратору. Штампы! Однако как они действуют на толпу, как быстро они ее ориентируют! Недаром подобные штампы использовали еще в Египте тысячи лет назад и, несомненно, будут использовать в будущем. В сущности, они безотказны, так как не требуют умственного напряжения от исполнителя и каких-либо способностей от власть имущих. А в результате только за то, что проповедник кого-то ударил веревкой, – смерть.
Актуарий, наклонившись к прокуратору, тихо проговорил:
– Никаких новых положений обвинения выступающим выдвинуто не было.
– На основании каких установлений обвинитель требует смертной казни: закона или обычая, закрепленного в религиозных документах?
– Такого документа нет, – ответил актуарий.
– Что ж, Озания не понимает вопроса, выдавая одно за другое? Для нас это не одно и то же.
– Да нет, все они понимают. Привыкли действовать под эгидой божьего наказания; исходное положение о божьем наказании позволяет вообще устранить такое понятие, как закон. В данном случае синедрион перепутал нас со своими подданными.
Прокуратор подался всем телом к задержанному и спросил:
– Называл ли ты себя царем иудейским и зачем?
– Я называл себя сыном царя небесного, – ответил галилеянин, показав на небо, – там мое царство, также как и царство всякого верующего в Господа.
– Ну, а что ты скажешь о захвате государственной власти?
– Как я могу захватить власть, – заговорил галилеянин, – имея рядом только двенадцать спутников, с трудом обеспечивающих себе пропитание. Я не имею серьезной опоры в среде верующих. Мои попытки нести истину, любовь к ближнему и сострадание к потерпевшим жизненное крушение находят слабый отклик среди детей небесного Отца моего. Слишком жестки каноны веры: они неспособны родить в душе иудеев теплоту духа и сострадание к ближнему. Цель моих проповедей лежит далеко от трона царей иудейских, а написанное – просто глупость врагов, которые хотят меня погубить.