Поп и мужик. Русские народные сказки - страница 34
— Вот бабушка, мол, не сказка, а быль).
Я катать раньше не умел валенки-то. Ходили,
ходили мы с Гришкой, никто нам не дает катать
валенки.
Идем Черновским селом — один с колодками,
а другой с лучком и с битком.
Поп увидел в окошко нас и подозвал:
— Што вы, — говорит, — катанщики?
— Катанщики.
— Вы можете ли скатать войлок мне?
— Как не можем?
— А где же станете катать?
— Батюшка, мол, на кухне-το неловко, так
в бане у вас хорошо, можно в бане.
Шерсти навесил полпуда, и ушли в баню.
Разбили шерсть и думаем:
≪Подстилка у нас мала (для валенок невелика
ведь подстилка), а войлок большой. Надо бы
выпросить нам половик или чего-нибудь, да мы
не сообразили≫.
Я подумал, подумал, чего нашивать на подстилку,
и увидел: на кухне висит зипун. Принес
зипун, нашил на подстилку и давай катать.
Катали-катали, зипун вкатали в войлок.
Вкатали зипун и думаем:
— Чего делать станем мы? Поп увидит— -за
зипун надо платить да за войлок.
Подумали:
≪Давай, убежим≫.
Бежать неудобно воровски — могут поймать и
забрать снасть нашу. И порешили на том: сходить
к батюшке.
Выдумали, будто мы спорим: я с лучком и
с битком, а он с колодками, побежим. Он спорит,
что:
— Я тебя догоню.
А я:
— Не догнать.
Пришли к попу и говорим:
— Батюшка, мы выдумали водки напиться.
— Как, — говорит, — водки напиться? Чего у
вас выходит, какое дело?
— А вот он говорит: с лучком я тебя поймаю,
с котомкой бежит. А я — что не поймать
меня. Ударили по рукам и пошли за ворота,
у меня котомка за плечами, а у него лучок на
плече.
Поп в окошко глядит:
— Маленький, не поддавайсь! не поддавайсь!
А поп-то любитель до водки-то сам был.
Думал, что и ему попадет.
Вот я и побежал.
— Маленький, убирайсь скорее!
А у нас уговор был:
— Как станешь набегать меня, ты (задний-то)
и приупади, я и отбегу вперед.
Так и убежали из виду вон, от попа.
Там неизвестно, у попа чего и было после.
ОТЕЦ ПАХОМ
В одном приходе не было попа. Собрались
миряне попа выбирать. Выбирают из мужиков,
а тут пришел мужичок Пахом. Все миряне:
— Ну, Пахом, быть тебе попом.
— Ну, что ж, быть так быть.
Ну вот его и выбрали этого Пахома, он и
говорит:
— Ну, миряне, слушайте, православные. Сегодня
суббота, а завтра воскресение. Приходите
к службе.
— Слушаем, батюшка.
Вот и отправились к обедне миряне. Пришли
в церковь. Народу нашло много — надо послушать,
как новый поп будет обедню служить.
Ну, вот и поп пришел в церковь. Вошел в алтарь,
надел ризу. Вот и вышел из царских ворот
и говорит:
— Слушайте, миряне. За что поп, за то и
приход.
Миряне отвечают:
— Слушаем, батюшка.
Вот сторож подает ему кадило, углей много,
так кадило и горит. Взял поп кадило и начал
махать. Махал, махал. У него уголье каленое
выскочило из кадила, да прямо в голенище.
Пошел поп стучать ногами. Он топчет, и
миряне все топчут ногами. Уголь дальше
забирается. Ничего ему не сделать. Хлоп наземь,
ноги кверху и лягает ногами, и все миряне
хлопнулись на землю, и все залягались.
Один мужичок вышел из церкви, а другой
идет в церковь. Ну, и спрашивает его.
— Али уже отошла служба?
— Нет, не отошла. Топанье-то отошло, а
теперь — ляганье.
ПОП ПАХОМ
Один приход без священника все жил. Крестьяне
и выбрали мужичка искать попа. Ну, пошел
мужичок, и попался ему навстречу старичок.
— Как тебя зовут, старичок?
— Меня зовут Пахом.
— Так будь у нас попом!
Ну, он и согласился. Дом ему выстроили. Ну,
он из дому, конечно, выписал жену и детей.
Дети у него работой занимались, хозяйством.
У церкви земли покосной было много. Они
заживали да денежки наживали. Пахом нажил
капитал большой. Надо обедню служить. Народа
собралось много — слушать нового попа. Он обедню
так служил: взял большую книгу, кверху поднял:
— Знаете ли, миряне, эту книгу?
— Не знаем, — отвечают ему.
— Не знаете, так и нечего сказывать!
Второй раз и говорят:
— Ну, ребята, как поп сделает, скажем, что
знаем.
Опять взял поп большую книгу, кверху поднял.
— Знаете ли, миряне, эту книгу?
— Знаем!
— Ну, а знаете, так нечего и сказывать!
Недовольны миряне попом, что худо служит.
Стали роптать прихожане. Третью обедню стал
служить. Много пришло прихожан— обедню
слушать. Третью обедню начал Пахом служить
с решетом. Поднял решето кверху и начал распевать: