Попасть не пропасть - страница 25

Вечером после службы я попробовал новые упражнения, которые мне показал академик. На мой взгляд они не сильно отличались от той волны силы, которую я гонял по организму по совету императорского лейб-хирурга, но Эпинус сказал, что если пользоваться его методикой, то восстановление пойдет намного быстрее и в течении месяца моя энергосистема восстановится до прежнего уровня.

С магией у меня вообще очень странно обстояли дела. Все вокруг использовали накопители силы и словесные заготовки для приведения энергии в нужную для заданного действия форму. Называли эту форму плетением, или заклинанием. Бенкендорф, к примеру, чтобы отправить в полет копье льда, загибал указательные пальцы крендельком и выкрикивал: «Фрозен», после чего сеть энергоканалов в руках мигала. В цель летела полуметровая сосулька, а энергетическое ядро барона, находившееся между животом и грудью, становилось немного более тусклым. Было еще рунное направление магии, последователи которого использовали руны для насыщения энергией и активации плетений. Скажем, уже упоминавшийся Леонард Эйлер всех своих големов покрывал вязью рун в два слоя: один отвечал за внутренние процессы в магическом создании, а другой обеспечивал защиту от внешних воздействий. Со слов Эпинуса, у меня все было по-иному. Все наследники прямой линии крови владели родовой магией без всяких слов, рун и прочих костылей – нужный результат достигался с помощью волевого усилия. Именно так я обзавелся скутумом и пилумом во время боя с Александром Павловичем. Причем, в отличие от других магов, потомки тамплиеров, принявших Аспекты магии, обладали неисчерпаемым источником. Экзамен на мага ранга "граф" требовал десяти кастов с пятисекундным интервалом заклинаний нулевой категории и одного внекатегорийного, барон должен был сотворить десять плетений первой категории, а вот светлейший князь мог выдавать внекатегорийные плетения без ограничений по числу. Помимо запаса силы магии, которую называли маной, ранг волшебника зависел от пропускной способности энергоканалов, каковая показывала количество маны, прогоняемое организмом в единицу времени через энергосистему. С этим у меня была беда, и именно восстановлению скорости манопотока были посвящены мои занятия. Слишком я перенапрягся, отбивая файерболлы императорского сына. Теперь надо было вернуть перенапряженные каналы в норму, чтобы не быть в положении человека, который живет около реки, но воду зачерпывать может только ладошкой – ведь мне требуется ведром как минимум. Моей ошибкой было скудное воображение: представлять скутум надо было зримо и с подробностями, а я просто накачал его сырой силой, которая и поглотила огненный шар наследника, попутно разрушив каналы. С другой стороны, рост силы мага как раз и происходит через перенапряжение энергетического каркаса организма. Получается, после восстановления энергоканалов я буду намного сильнее, чем в момент попадания в этот мир.

На следующий день академики повели меня показывать свое детище, которое представляло из себя обычную бронзовую пушку, обмотанную медной проволокой в мизинец толщиной. Присмотревшись к ней, я понял, что спираль состояла из двух жил, обмотанных какой-то тканью, которая, похоже, выполняла функции изоляции. Василий Владимирович взял проволоку в руки и произнес «сцинтилла»; из дула пушки неспешно вымахнуло ядро и упало, пролетев метров десять.

– Дальше у меня не получается, – сообщил адъюнкт. – Академик Эпинус может отправлять ядро за пределы полигона. А теперь попробуйте вы, Иван Михайлович.

– Давайте попробуем, – с сомнением сказал я.

Взяв в руки провода, я немного погонял силу по каналам и представил, как совсем небольшой ручеек отправляется в путешествие по медному проводу. Ядро упало и покатилось шагах в пятнадцати от нас.

– Прелестно, – сказал князь Эпинус, – а теперь подайте столько силы, сколько пропустят ваши каналы.

Пожав плечами, я снова взялся за оголенные концы, напрягся и подал волну силы в провода. Что-то бумкнуло, сверкнуло, и я понял, что сижу на земле метрах в пяти от пушки, которая выглядела сущей развалиной: одно колесо отгорело, часть проводов испарилась, а с оставшихся свисали медленно тлеющие ошметки изоляции. Академик Эпинус издал радостный вопль, тыча пальцем куда-то в сторону забора. Я машинально перевел взгляд и увидел безобразную дыру в ограждении артиллерийского полигона. "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Куда же оно улетело?" – ошарашенно думал ваш покорный слуга, машинально почесывая затылок.