Попасть не пропасть - страница 4

По телу будто пробежала волна свежести. Внутренний взор вдруг увидел паутину серебристых нитей, которые переплетались в теле в замысловатый узор. Холод отступил, темнота стала напоминать сумрак, и показалось, что я начал узнавать место, где оказался. Неожиданно резкая боль пронзила правый бок, и до меня дошло, что один из балахонников добрался до моего тельца. Я присел с одновременным разворотом и ударом в ту сторону, где должен был находится ранивший меня вражина. Но отсутствие навыка работы против длинноклинкового оружия подвело вашего покорного слугу, и, чтобы достать агрессора, мне не хватило около полуметра. В этот момент что-то во мне сдвинулось, и я всеми силами души захотел достать врага раньше, чем он добьет меня. Серебристый узор внутри тела отозвался на мое желание: свечение его усилилось, нити запульсировали, и с кулака сорвалась молния толщиной в руку, которая пробила балахонника насквозь. Два оставшихся балахоновладельца решили, что где-то там без молний гораздо лучше, чем здесь с молниями, и попытались, развернувшись на месте, удалиться не прощаясь. Я был против такого исхода и махнул рукой еще раз. То ли силы магические истощились, то ли ярости во мне меньше было, но узор запульсировал гораздо слабее и молния вышла толщиной не в руку, а в палец, и убегающего не пробило насквозь, а всего лишь поджарило. Но результат был такой же, как и с первым недругом. Третий обреченно повернулся и пошел в мою сторону, поигрывая клинком. Такая безнадежность была в его взгляде, направленном на меня, что я решил его пощадить, и тоненькая молния, похожая на нитку, ударила в его плечо, чтобы просто оглушить.

Оглядевшись и не увидев явной угрозы своей бренной тушке, я попытался все-таки понять, куда занесла меня воля неизвестного демиурга (ибо как еще называть существо, умеющее воскрешать людей и переносить их из мира в мир). И тут у меня с глаз будто спала пелена: я понял, что здание передо мной – это Михайловский замок в Санкт – Петербурге, а памятник, на котором я очутился, – это Петр Великий, и площадь его же имени.

«Так это я в Питере», – ошарашенно подумал я.

Но долго предаваться раздумьям у меня не получилось. Из Михайловского замка повалила густая толпа солдат в форме начала XIX века с голубыми галунами на воротниках. Возглавляли этот движ два офицера в треуголках с разноцветными перьями и в обшитых золотом темно-синих мундирах. Один из них остановился и начал делать какие-то пассы шаловливыми ручонками, напоминающие движения каталы наперсточника, а второй повелительно махнул солдатам в мою сторону.

«Кажется, мне сейчас придется нелегко», – мелькнула у меня мысль, и мои новоявленные способности показали мне красное свечение, разгорающееся на руках моего оппонента. В этот момент в замке что-то грохнуло, и из окна второго этажа вылетел огненный шар метрового диаметра, который направился в сторону Фонтанки и упал в воду, подняв огромный фонтан кипятка и пара. Солдаты остановились и явственно замялись. Вдруг один из них бросил ружье и опустился на колени; за ним эту операцию проделали остальные. Напрасно офицер со шпагой в руках кричал им, что все равно всех казнят за нападение на императора и их спасение в том, чтобы отбить подавитель у этого непонятно откуда взявшегося мага. Солдатская масса упорно не желала вставать с колен и твердила, что Его величество милостив, простит неразумных, пошедших за своими командирами, а шпицрутены и перетерпеть можно, палки всяко безопаснее нападения на Светлейшего князя от магии. Да и не только в Петербурге люди живут – в Иркутске тоже жить можно, а офицеры пущай сами разбираются в своих господских заморочках. Треуголконоситель махнул на солдат рукой и пошел в мою сторону, направив на меня шпагу. Второе благородие в это время застыло в ступоре.

"Суслик, вылитый суслик", – помстилось мне.

Глядя на клубы пара, поднимающиеся над Фонтанкой, он мелко крестился. Я подобрал оружие мертвого балахонника и пошел навстречу человеку со шпагой.

"Хорошо хоть не мальчик с гитарой", – пришла мне в голову бредовая ассоциация.