Попасть замуж - страница 19

Ничего не подозревавший о моих нескромных мыслях жених тем временем поднялся из-за стола и повторил:

– Послезавтра, мейни.

* * *

Свадебное платье мне пошили еще дома. Красивое, по моим меркам даже вычурное, светло-розовое, с кружевным чехлом, расшитым мелким жемчугом и крохотными бриллиантами, переливавшимися в лучах света. Варварское великолепие. «Бриллианты приличные дамы носят только после шести вечера», – мысленно передразнила я одну знакомую из прошлой жизни, примерив его. Мама и Магдален суетились, прикладывая ко мне серьги и колье, Миона и Рита копались в шкатулках, подавая все новые и новые драгоценности, а Эстелла устроилась в кресле, делая вид, будто происходящее ее не волнует. Но я заметила, как завистливо она посматривает на подаренные мне женихом украшения, и поняла: невестка очень хотела бы оказаться сейчас на моем месте.

– И вот эту диадему, – предложила Рита, доставая из полированного ящичка красного дерева искрящийся обруч.

Я мысленно застонала. Представляю, как к концу торжества у меня разболится от этой красотищи голова. И уши точно распухнут от длинных тяжелых серег. Какая там брачная ночь, после такого останется только одно желание: свалиться трупом. Вспомнился бессмертный роман Михаила Афанасьевича, и я пожалела, что не имею столь замечательных помощников и чудодейственных средств в своем распоряжении, какие были у Маргариты. И робко предложила:

– Может быть, другие серьги? Вот эти?

И вытащила самые скромные на фоне других украшений большие розовые жемчужины. Все хлопотавшие вокруг меня дамы дружно запротестовали, а Эстелла презрительно бросила:

– Конечно, где бы ты научилась носить по-настоящему роскошные вещи!

Мама побагровела, и я уже настроилась на увлекательное зрелище, но присутствие тут же навостривших уши Мионы и Риты не дало состояться битве титанов.

– Эстелла, милая, принеси мне мою синюю шаль. Немедленно! – велела мама ледяным голосом, и тем самым удалила соперницу с ринга.

Милейшая кузина Лотти и дражайшая Беата в захватывающем шоу «Собери невесту к алтарю» участия не принимали. Зато я точно знала, что Шарлотта выпросила у мейна Родвига некую сумму, надо полагать, довольно внушительную, под предлогом, что ей «совсем-совсем нечего надеть на церемонию, ведь все прекрасные наряды сгорели». При воспоминании об утраченных платьях на глаза Шарлотты навернулись слезы, и Родвиг не без сарказма в голосе пообещал ей оплатить новую одежду. За это он получил сладкую улыбку и множество благодарностей, а я – злорадный торжествующий взгляд. Но куда больше, нежели бедная родственница жениха, меня волновала та незнакомка, которую я видела утром в саду. Мои мысли то и дело возвращались к ней.

– Ани, дорогая, ты слишком рассеяна, – попеняла мне мама.

– Прости. Я задумалась.

Мама вздохнула и отложила в сторону расшитый жемчугом и золотой нитью пояс.

– Я понимаю твои тревоги, дорогая, – тихо произнесла она.

Рита и Миона засуетились, подхватили под руки Магдален и покинули комнату со словами о том, что скоро вернутся, вот только принесут кое-какие необходимые вещички. Надо понимать, поспешили оставить мать с дочерью наедине ради важного разговора.

Я не ошиблась. Мама глубоко вздохнула, решительно посмотрела мне в лицо и сказала:

– Не надо бояться, Ани. Супружеский долг не столь уж и противен. В конце концов, ты можешь думать в этот момент о тех подарках, которые преподнесет тебе довольный супруг.

Спасибо, что не об Англии! Даже с Кириллом я никогда не думала ни о чем постороннем во время близости, хотя и наслышана о женщинах, которые прикидывали в интимные моменты списки покупок, планировали домашние дела и даже ухитрялись смотреть любимый сериал. Но я искренне надеялась, что с Максимиллианом (ну да, мужа стоит называть по имени) смогу наслаждаться непосредственно процессом.

– Мейн Родвиг щедр, – продолжала мама, – очень щедр. Посмотри, какие драгоценности ты уже получила! И он подарит тебе еще, если ты будешь хорошо себя вести.

Ее слова меня покоробили. Мама относилась ко мне лучше прочих членов семьи, если не считать Магдален, пожалуй, действительно любила меня, но не видела ничего зазорного в продаже единственной дочери тому, кто способен хорошо заплатить. Более того, полагала, что и меня подарки должны примирить с нелюбимым супругом, с которым мне якобы неприятно будет делить постель. Хотя и в своем мире, в прошлой жизни, мне не раз доводилось видеть таких дамочек, которые сначала продавали себя за шубы, машины и драгоценности, а потом и устраивали похожим образом судьбы своих дочерей.