Популярность. Дневник подростка-изгоя - страница 5

Итак, Кензи кореянка, а я – не мексиканка, и мы обе знаем испанский недостаточно даже для того, чтобы просто спросить дорогу в туалет. Может, мы и сблизились потому, что вокруг больше не к кому было прибиться.

Кензи не принадлежит к тому типу подружек, с которыми устраиваешь драку подушками и ночевки, но я всегда ценю ее откровенность. Если у меня на носу козявка, она мне скажет. Если молния на джинсах не застегнута, даст об этом знать.

– Майя, – говорит она сейчас, – видела бы ты себя. Ужас, правда.

Такие друзья на дороге не валяются.

Шестиклассники большими глазами смотрят на нас из-за спинок кресел.

– На вид они такие безобидные, – говорю я. Они прыскают со смеху, звеня своими еще не поломавшимися голосами.

– Это ненадолго, – усмехается Кензи. Она поворачивается к шестиклассникам и без стеснения извергает поток брани, где проскакивают некоторые анатомически верные названия частей тела и их биологические функции.

Я прячу лицо в ладонях. Мне хочется сделать ей замечание, но Кензи так хохочет, что ничего не слышит.

Перед самой моей остановкой один из шестиклассников поворачивается и плюет в меня.

Первая неделя школы позади, осталось – бесчисленное множество.

И все же в этом году все будет иначе. В этом году у меня есть план.

Через час или около того приходит домой папа. Он поднимает руки вверх в жесте поражения и кричит:

– Мы теперь официально толстяки Вейдженены! – Это вовсе не его обычные «Всем привет!» или «Как я по вам скучал». Должно быть, тяжелый день. В университете сейчас нелегкие времена, там готовы сокращать штат.

– Что, прости? – отчетливо раздается мамин голос.

Мой девятилетний брат Броди прячется в дверях комнаты, зажав в руке банан. Глаза его распахнуты. Он болезненно воспринимает тему своего веса и то, как быстро он вырастает из одежды. Он часто становится жертвой папиных лекций вроде «Знаешь, (вставить имя), то, как ты ешь в детстве, будет преследовать тебя потом всю жизнь».

– Говорю, мы теперь официально толстяки Вейдженены. Ходил сегодня к врачу, и он сказал, что мне нужно сбросить вес. Нам с вами всем нужно сбросить вес.

– Что, прости?! – теперь мама не на шутку разозлилась. В ее голосе звучит опасная нотка, как всегда, когда она на взводе. Папина идея насчет снижения веса может относиться только к трем членам нашей семьи. Мама, как я уже говорила, занимается спортом, а Наталия постоянно в движении, так что мышцы у нее просто каменные.

Я поднимаюсь наверх, чтобы не стать свидетелем родительской «ссоры шепотом». Броди круглыми глазами смотрит на свой panza.

– Ой, прекрати, – говорю я. – У тебя просто возраст такой, пухлый. У меня тоже был такой в девять лет. – Я не говорю ему, что мой живот еще не вполне прошел, но нет же ничего страшного в том, чтобы немного обыграть правду, если речь идет о самооценке ребенка.

Он радостно улыбается.

Может, оно и к лучшему, что во вторник я сяду на диету от Бетти Корнелл. Вот и папа как раз порадуется. Я никак не готова писать «Майя толстячка Вейдженен» вместо своего имени.

Я пакую свой ланч: половинка сэндвича, яблочный соус и яйцо вкрутую. Но никого мяса: с восьми лет я вегетарианка, спасибо «Паутине Шарлотты», моему попугайчику и тяжелому гастроэнтериту.

Я полна противоречивых чувств насчет диеты, на которую сяду с завтрашнего дня. С одной стороны, я рада перспективе сбросить вес, с другой – мне жаль прощаться со столовскими обедами. Будем надеяться, все пройдет успешно.