Порок - страница 11

– Не надо, все мы знаем, что ты, Руслан Рюрикович, знаешь много басен… – Евгений отошел от операционного стола и огляделся по сторонам.

– Боишься? Скажи честно, признайся, а? Следователь, а все еще не можешь привыкнуть… нет, так не пойдет, брат, – Рюрикович говорил и одновременно сделал еще один штрих на теле покойника, отрезав скальпелем полусантиметровый кусочек печени. Аналогичные действия патологоанатом проделывает, отбирая по маленькому кусочку от каждого органа умершего человека для гистологического исследования, чтобы определить причину смерти. Эту процедуру рано или поздно проходит каждый, перед тем как дают старт похоронной процессии, причем, независимо от причины смерти – была ли она насильственной или нет. Исключение лишь одно – гибель от старческой дряхлости, вскрытие в таких случаях не грозит. Можно сказать, людям есть к чему стремиться.

Комната, несмотря на изрезанный вдоль и поперек труп, оставляла радужное впечатление: была наполнена дневным светом, который беспрепятственно проникал во все углы операционной. Снежный кафель на стенах, белый цвет раковин, белый халат Рюриковича и его ироничный настрой создавали противоречивую картину.

Помимо трупа на анатомическом столе, еще две каталки с телами усопших под накрахмаленными простынями ожидали своей очереди к Рюриковичу. Странно, но, как казалось Евгению, все умершие утонули в безмятежной обстановке. А главный диссонанс окружающей картины – верхняя часть головы Рюриковича, не прикрытая хирургической маской: красное лицо с черными, выпученными, бегающими глазами.

– Ладно, пошли, докончу потом, – важно произнес Рюрикович.

Они вышли из операционной, направились вдоль холодного коридора и зашли в хранилище. Для Евгения запах формалина в операционной был сроднен аромату от кутюрье по сравнению со зловонием, которое он ощутил, как только они с коллегой переступили порог трупного зала. Сжатый смрад задушил Евгения. Идущий впереди Рюрикович, хорошо осведомленный о гипертрофированной чувствительности Евгения к запахам, обернулся и протянул лицевую повязку. В ответ Евгений покачал головой, привычно прижав нос к локтю.

Картина была жутковатой, и дело было не столько в трупах, которыми была заполнена комната, а в том, как они лежали. Полусумрачное помещение было пронизано многоярусными полками, на некоторых из них тела лежали навалом, причем лицом к лицу, независимо от пола и возраста. Это обстоятельство объясняется хронической нехваткой мест, а об отдельном месте в холодильной камере и речи быть не может. Места в холодильном хранилище на вес золота и доступны только людям с деньгами или связями.

Евгений без укора оглядывал полки с трупами, за многие годы работы следователем он уже привык к столь скабрезной обстановке. Но она подтолкнула его к сомнению в непоколебимой истине, что «на том свете все равны». По мнению Евгения, как только человек переступает границу мира иного, классовое неравенство приобретает как раз более четкие очертания. К увиденному сегодня в морге добавилось вспоминание вчерашней картины, когда он воззрел отдельную аллею исполинских могил известных людей, где нет места простым смертным.

Пройдя всю комнату насквозь, они подошли к одной единственной каталке в помещении, покрытой простыней. Рюрикович запрокинул край белой ткани и на бирке, обвязанной вокруг большого пальца, прочитал: «Муртазина».

– Смотри-ка, ее еще не успели переложить! – восторженно произнес Рюрикович.

– Зачем она мне? – недовольно произнес Евгений. – Мне нужна не она, а твое заключение.

– Но я хотел тебе показать все на теле, для убедительности, – Рюрикович еще одним движением руки полностью обнажил тело женщины.

– Лучше дай заключение и объясни мне на словах, если есть особенности, – Евгений больше не желал слушать Рюриковича и пулей вылетел из хранилища.

Разговор они продолжили в комнате отдыха, где Евгений имел возможность спокойно расспросить про все детали злодеяния. Из медицинского заключения следовало несколько важных выводов. Во-первых, в крови был обнаружен эфир для наркоза, как и в крови у Баумистровой. К тому же, Муртазина была убита тем же острым предметом, что и первая жертва по фамилии Рахимова. У обеих женщин – множественные раны на теле. По словам Рюриковича, удары были нанесены ножом из нержавеющей стали, с шириной лезвия не более трех с половиной сантиметров. Одна сторона всех нанесенных ран была рваная.