Поросёнок, который смотрел на небо

Поросёнок, который смотрел на небо

Лесной поросёнок по имени Пин никогда не видел неба. Не потому, что лес, в котором он жил, был слишком густой, и не из-за плохого зрения. Деревья в лесу росли не так уж близко одно к другому, их ветки не сплетались в сплошную крышу над головой. А вкусный жёлудь в траве Пин мог приметить с большого расстояния. Неба же не видел из-за того, что, как все его родственники лесные кабаны и домашние свиньи не умел поднимать голову вверх. Так уж устроена поросячья шея: этого простого движения она совершить не может.

И если бы всё на том и заканчивалось, никакой истории не получилось бы. Но Пин от природы был очень внимательным, и всегда прислушивался и присматривался к тому, что происходит вокруг. Например, если его дедушка Ворк забывал, где припрятал съедобные коренья, которые нарыл про запас, Пин подсказывал ему. А, проводя время с другими поросятами, часто удивлял их, вспоминая, что они делали вчера, позавчера или ещё раньше.

- В прошлый раз ты не догнала Пака, - говорил Пин за игрой в догонялки своей подружке свинке Вере.

- Когда это? - удивлялась та. - Я бегаю быстрее Пака и всегда его догоняю.

- Да, обычно догоняешь. Но неделю назад, когда мы играли на Круглой поляне, не догнала.

- Правда?.. - озадаченно отзывалась Вера. - Неделю назад - это давно. И как ты только помнишь?

Пин сам не понимал, как. Не знал, что помогает ему внимательность. Но она работала сама собой. И не только когда дело касалось игр или еды.

Пин любил погулять по лесу, и уходил довольно далеко от кабаньего селения, которое располагалось между Круглой поляной и Мшистым болотом. Его мама таких походов не одобряла, и дедушка Ворк тоже.

- Смотри, - хмурился он, - встретишь волка, или того хуже - человека. Люди - наши враги. Они охотятся на нас, а наших родичей, домашних свиней, выращивают, чтобы съесть.

Такие слова, конечно, пугали Пина. Но дома он никак не мог усидеть. В лесу столько интересного - высокие муравейники, громадные камни, красивые бабочки, звенящие ручьи. Можно поболтать с белками, которые знают лесные новости, поиграть в прятки с ежами и посоревноваться с зайчатами, кто дальше прыгнет.

Каждый раз, отправляясь на прогулку, Пин напоминал себе, что нужно быть очень внимательным, чтобы, если появится опасность, вовремя её заметить. Как выглядят волки, ему было известно - мама издалека показывала ему одного. А вот охотника Пин не видел никогда. Но от дедушки знал, что люди ходят на двух ногах, и ни перьев, ни шерсти у них нет. От такого существа надо прятаться или спасаться бегством.

Но однажды внимательность сослужила Пину странную службу. Из-за неё у него появилась несбыточная мечта.

Присев отдохнуть под раскидистым клёном, Пин услышал, как в ветвях переговариваются сорока и зяблик:

- Какое ясное сегодня небо, подруга! - щебетал один.

- Согласна, - стрекотала другая. - Приятно взлетать в такую чистую синеву!

Пину захотелось посмотреть на ясное небо. И вот тут-то он впервые обнаружил, что не может этого сделать. Больше того: он понял, что не видел неба никогда в жизни. Только слышал о нём в чьих-то беседах, как сейчас, но особо не интересовался. Чаще всего о небе говорили именно птицы, порой белки и хорьки. А его родичи кабаны? Упоминали они когда-нибудь о небе или нет?

Пин стремглав помчался домой, к кабаньему городу. Издали окликнул маму и, пока она, по своему обыкновению, не начала отчитывать его за долгое отсутствие, рассказал про птичий разговор и пожаловался, что не может увидеть небо.

- Ничего удивительного, - успокоила мама и объяснила, что к этому не способен никто из кабаньего рода. Ни у кого не получается поднять взгляд выше горизонта.

Но Пин успокаиваться не желал. Наоборот, его такая новость поразила. Что за несправедливость? Все могут видеть небо, а кабаны - нет?

- Нам достаточно знать, что с неба иногда идёт дождь, снег, а иногда светит солнце, - сказала мама. - Но если уж тебе нужно что-то ещё, посмотри на отражение неба в воде.

Они подошли к берегу Мшистого болота и отыскали прогалинку, не затянутую зелёной ряской. Но то, что Пин увидел, ему вовсе не понравилось. Не может чистое, ясное небо, о котором говорили птицы, быть такого некрасивого бурого цвета.