Португальский дебют - страница 3

— Бездельники, — гневно проговорил дед. — Куда смотрят власти! У человека забрали, может быть, самое дорогое.

Оказалось, что ограбили квартиру, пока хозяин ходил в магазин и дома никого не было. Он давно уже жил один. Дочь с мужем и детьми уехала в Бразилию. Но трагедия заключалась в том, что Рамиру застал грабителей, когда они выносили из квартиры последние вещи. Он попытался остановить их. Однако силы были не равные. Они сбили его с ног, избили и скрылись.

— Что же делать, мама? — спросил ошарашенный Мигель. — Может, пойти еще раз в полицию?

— Дедушка уже ходил, но там пока разводят руками.

Сеньор Рамиру от неожиданности так перепугался, что почти ничего не помнил. Говорил, что очень большие парни, лица в масках. Когда они убегали, один из них крикнул другому, кажется, назвал его. Ему показалось, что это было похоже на имя известного художника. Но вспомнить его он так и не смог. В полиции не смогли даже составить фоторобот. К сожалению, соседи тоже ничего не видели. Поэтому следователь сказал, что будут искать через украденные вещи. Очень много было именных предметов, связанных с работой потерпевшего. Словом, пока дело зашло в тупик. Больше всего сеньор Рамиру убивался по поводу двух вещей: старинной подзорной трубы, которая досталась ему от деда, и серебряного портсигара, подаренного покойной женой на его полувековой юбилей.

Возмущению Мигеля не было предела. Ему было очень жаль старого моряка, который, как и дед, рассказывал ему очень много морских историй. Он помнил его пропавшую трубу. Они ездили с ним и дедом в бухту Лагуш к местечку Сагреш в Алгарви — самую южную провинцию Португалии. Это знаменитое место бывшей резиденции великого Генриха Мореплавателя, с чьим именем связывают Великие географические открытия Португалии, место, где была открыта первая мореходная школа страны. Сеньор Рамиру давал ему трубу рассматривать океан — это был драгоценный для каждого капитана предмет. От нее исходила энергетика моря. Мигель чувствовал себя настоящим мореплавателем. Сейчас ему казалось, что растоптали и его светлую мечту.

Мать поселила сеньора Рамиру вместе с дедушкой, чтобы ему легче было перенести свое горе. Надо было поддержать его. Дочери он сообщать ничего не хотел.

— Не хочу ее расстраивать! — решил старик и охотно согласился на проддержку друзей.

Дело так и не раскрыли, преступники и украденное как сквозь землю провалились. Все понемногу стали успокаиваться. И только для Мигеля это все так просто не прошло.

***

Он долго думал после этого о том, как подобное горе ломает жизнь порой даже сильным духом людей. И однажды, уже близко к окончанию школы, на семейном совете неожиданно объявил:

— Я иду поступать на юридический факультет.

— Как? — воскликнул возмущенный дед. — А твоя мечта? А то, что ты с детства готовился связать свою жизнь с морем? А наши предки? Это как — выбросить и забыть?

Мать молча восприняла то, что сказал сын. Она знала, что если он так решил, значит, что-то очень серьезное повлияло на него. Мигель посмотрел на всех еще раз и начал объяснять.

— На меня очень подействовала история с сеньором Рамиру. И я понял одно: для того чтобы люди разных профессий — моряки, врачи, инженеры, виноделы — могли спокойно жить и работать, надо, чтобы в стране царил закон и порядок. К сожалению, этого нет, и я решил быть с теми, кто хочет добиться этого в нашей стране.

— И не давите на меня! — добавил решительно он, посмотрев на деда. — Это мой сознательный выбор.

Дед обиженно замолчал, а мать только сказала в ответ:

— Раз решил, так и поступай. Одно прошу — пойди в наш собор и подумай там еще раз над своим выбором.

Он молча кивнул и вышел из комнаты.

***

Его мать не была фанатично верующей, да и его не тянула в церковь силой. Как у многих португальцев, вера ее была спокойная, но твердая. Она была учителем английского языка, человеком образованным и

начитанным. Поэтому ее вера — это было ее я, ее глубокое убеждение без показухи и демонстрации своих

чувств на людях.

Он принял это и для себя, особенно когда мать задела его душевные струны. Как-то она сказала: