Пощечина - страница 5

Стоять одному против всей толпы, слушать возгласы, насмешки и презрение – нелегкое дело.

– Спокойно, мой мальчик. Спокойно, – шептал дядя Боб. – Твоя победа – пощечина им, – повторил он фразу из рабочей газеты.

– Правильно, – ответил Джек. И нервный блеск в его глазах потух.

Он надевал халат, когда до ушей его донеслись все разрастающийся, оглушительный гром аплодисментов и приветственные крики. Воздух задрожал от грохота и гула. Это публика встретила появившегося на ринге чемпиона мира тяжелого веса – Джимми Бернса.

– Меня так не встретят, – усмехнулся Джек.

– Наплевать. Наплевать, – с дрожью в голосе произнес Боб. – «Главное– спокойствие.

Но вот шум утих. Кто-то торопливо постучал в дверь и крикнул:

– Пора! Пора!

– Пошли? – спросил Боб, сдерживая дрожь в челюстях.

При появлении негров поднялся яростный вой. По мере их приближения к рингу он усиливался. Кто-то надрывно кричал, кто-то лаял, мяукал, свистал. Джек чуть побледнел С застывшей усмешкой на губах он нарочитр медленно двигался по узкому проходу. Шагавший за ним дядя Боб весь скорчился. Шум и ярость толпы напоминали ему суд Линча. Джек перелез через канаты, ограждавшие ринг, и направился в указанный ему угол. Там уже стоял приготовленный для него стул. За Джеком на ринг взобрался Боб. Джек сбросил с себя халат и, выпрямившись во весь свой шестифутовый рост, огляделся вокруг. Ринг находился под открытым небом. У самого ринга помещался партер. В партере, как полагается, сидела самая богатая публика. Об этом можно было судить по джентльменской внешности сидящих, по их бритым, самодовольным и свирепым лицам. Но это не мешало почтенным джентльменам шуметь и орать больше всех. Народу было так много, что трещали скамейки.

– Эй, Джек! Уходи, пока не поздно! – неслись возгласы.

– Подумай о своей мамаше.

– Гуд-бай, Джек! Ты написал завещание?

Джек повернулся лицом в ту сторону, откуда громче всех неслись крики. Какие злые лица!

Спокойно подошел он вплотную к канатам и пристальным взглядом обвел публику. Твердый взгляд, стройная, словно высеченная из черного мрамора фигура заставили передние ряды партера на минуту затихнуть.

– Молодец, Джек! Молодец! – донеслись из задних рядов отдельные голоса, послышались хлопки.

Джек приветливо улыбнулся им.

«Камрэд», – подумал он.

– Камрэд, – сказал Боб, когда Джек вернулся на свое место и опустился на стул.

В противоположном углу, окруженный свитой помощников, приятелей, репортеров и фотографов, сидел чемпион мира Джимми Берне и о чем-то весело болтал. Вот он поднялся на ноги перед фотоаппаратом, и казалось, что это гризли поднялся на задние лапы. Снова гром аплодисментов и рев восторга.

Хищные глазки Джимми спокойно, по-медвежьи, озирались вокруг.

– Пропал, Джек, – насмешливо, под общий хохот, крикнул кто-то в партере.

Но вот начались приготовления к схватке. Боксеры надевали перчатки. Старый Боб снова начал волноваться. Ни жив, ни мертв, он машинально повторял:

– Спокойно. Спокойно.

– Время! Время! Время! – неслись нетерпеливые голоса с мест. Посторонняя публика уходила с ринга. На ринге остались только боксеры и рефери. Жюри разместились у ринга. Убрали стулья. Стало тихо. Только слышен был раздражающий скрип скамей. Наконец, резко прозвучал удар гонга. Два гиганта, черный и белый, легко сорвавшись с мест, шагнули навстречу друг другу. Джек, как полагалось, протянул руки для пожатия, но руки его повисли в воздухе. Джимми Берне не пожелал пожать руку негра… Оглушительный хохот, аплодисменты и рев одобрения пронеслись по рядам. Джек опешил. Он отступил. А чемпион улыбался публике. Но смущение недолго владело Джеком. Сверкнули его черные глаза, белки налились кровью. Таким Боб его никогда не видел. Почувствовав спиной канаты, Джек в бешенстве с такой силой нажал на них, что канаты, затрещали и выгнулись дугой, вот-вот лопнут. Джек приготовился к рискованному и страшному прыжку: оттолкнувшись от натянувшихся канатов, как от пружины, ринуться всем телом на врага и сразу кончить бой.

Но стоило Джеку промахнуться и нарваться на встречный удар увернувшегося противника, чтобы самому оказаться нокаутированным в самом начале схватки. Боб, старый боксер, моментально учел обстановку. Так рисковать нельзя, тем более, что чемпион смекнул, в чем дело, и приготовился. Какая-нибудь доля секунды – и будет поздно. Джек услыхал голос Боба: «Спокойно. Спокойно». Голос, в котором таилось столько тревоги и мольбы, что Джек сразу отрезвел. Он не тронулся с места.