Посланец ночи - страница 16
— Ольга, я хочу знать, что в этом доме происходит?
— Простите, мне надо идти.
Она выскочила из комнаты Ларисы и в дверях чуть не сбила с ног Нину Георгиевну.
— Как ты чувствуешь себя? — резкий голос матери Анатоля заставил девушку сжаться в комок.
— Мне лучше…
— Тебе не лучше, милочка, ты больна. По-настоящему больна.
— Почему вы так со мной говорите?
— Потому что ты должна осознать: тебе необходимы серьезное лечение и отдых.
«Надо спросить ее насчет Вероники. Что мне терять?..»
— Нина Георгиевна, а что с Вероникой?
— Она уехала в город.
«Ложь! Она лжет. Ее выдают глаза».
— Отдыхай! — снова повторила Нина Георгиевна.
Выходя, она сильно хлопнула дверью…
Проклятье!
Что случилось с Вероникой?
На столике стоял завтрак. Но Лариса так и не смогла к нему притронуться. И только вновь приказала себе «Успокойся и выпей лекарство!..»
…Кружится голова. Кружатся комната, дом…
«Надо убежать из этой тюрьмы?.. Но сначала разыскать Веронику.
Но как выбраться из комнаты? Теперь за мной будут следить и муж, и свекровь, и слуги.»
И вдруг…
— Лариса! Лариса!
Она узнала этот голос. Он звал ее ночью… Не может быть!
Девушка осторожно подошла к окну. По стене в ее комнату взбирался ночной мотоциклист… Лариса быстро закрыла ставни.
— Лариса! Лариса!
Мотоциклист схватился руками за решетку и тряс ее.
— Впусти меня!
Огонь проносится по телу, прожигая каждую его клеточку. Ноги подкашиваются.
— Открой ставни, Лариса. Тебе некуда деться. Знаешь, почему я не стал убивать тебя ночью? Ты слишком рано потеряла сознание. А я хочу насладиться твоим с т р а х о м.
Его смех расползается по комнате, и каждая вещь здесь — стол, кровать, шкаф начинают хохотать вместе с ним. А мотоциклист яростно трясет решетку:
— Подними решетку, тварь!
Страшный визг мотоциклиста стальной проволокой обвивается вокруг шеи и душит! душит!
О т к р о й с т а в н и, т в а р ь!.
…Потом был какой-то коридор… Ах, да! Это же тот самый коридор в особняке Стацких. Возникшая неизвестно откуда женщина, с ног до головы закутанная в тонкое черное покрывало, манит Ларису за собой. И Лариса идет, потому что ей больше н е к у д а и д т и.
Лестница, ступеньки. Они ведут ее на второй этаж. Вот приоткрытая дверь. Женщина исчезла, но Лариса знает: ей сюда.
Черные шторы, черная мебель, черная кровать. А на кровати, скрестив руки, лежит мертвая Вероника. Изуродованное лицо кажется удивительно спокойным, даже счастливым, словно убогая наконец-то обрела покой. Рядом с кроватью, спиной к Ларисе стоят Анатоль и его мать. Они низко опустили головы и трясутся от беззвучного плача.
— Почему? — хочет крикнуть Лариса, но слова застревают у нее в горле.
А Нина Георгиевна с Анатолем поворачиваются… Боже, что это?!! У них красные глаза, изо рта торчат клыки. Они странно причмокивают и облизываются.
— Наконец-то, — проворчала Нина Георгиевна. — Мы давно ждем тебя.
«Настоящие монстры!» — с ужасом поняла Лариса. — Сначала они довели до сумасшествия и убили Веронику, теперь пришла моя очередь».
Она стремглав выскочила из комнаты, едва не упала и с лестницы. Она бежала быстро, как только могла, ведь она спасала свою жизнь!
И тут ее оглушил голос ночного мотоциклиста: «Тебе никуда не деться!»
…Свинцовая тяжесть наваливалась на нее тысячепудовой гирей. Веревки впивались в руки и ноги и не позволяли пошевелиться. Но веревок нет. Она просто не в с о с т о я н и и пошевелиться. Она боялась открыть глаза, потому что понимала: сейчас увидит нечто страшное, что не только убьет ее, но и разрушит ее душу.
Почему она оказалась здесь?
Неприятный запах серы… Какое-то невнятное бормотание. Омерзительное бормотание. Она не д о л ж н а его слушать.
…Ч е г о о т н е е х о т я т?!!..
Лариса все-таки пересилила себя, веки с трудом раскрылись. Она лежала на каком-то столе. Нина Георгиевна находилась рядом, что-то бормотала, делая странные телодвижения. С четырех сторон Ларису окружали канделябры с тускло горящими свечами.
— Что вам нужно? — хотела спросить Лариса свою свекровь, но язык не поворачивался.
«Встань! Немедленно встань!» — мысленно приказала себе девушка. — Ты должна бороться!..
А Нина Георгиевна прекратила завывания и произнесла ледяным тоном: